Победа по очкам - стр. 11

– Неужели все это просчитывается? – озадачился Пафнутьев.

– Паша! – укоризненно воскликнул Халандовский. – Я дам тебе адрес в близлежащей стране. Сразу говорю – я не покажу его ни Худолею, ни Шаланде. О нем будут знать только двое – ты и я. И все. И никто больше.

– Двое – это многовато, – без улыбки сказал Пафнутьев. – Это слишком много. И потом… Если Лубовский зажмет тебе пальцы в дверь, ты ведь ему этот адрес дашь.

– Ни за что!

– А зачем тебе рисковать пальцами или еще чем-то… Спасибо, Аркаша, но не возьму я у тебя этот адрес.

– Почему?!

– Двое – это многовато.

– Когда уезжаешь? – спросил Шаланда.

– На понедельник заказан пропуск.

– А когда отправляешь Вику?

– Ох, Жора! Ты такой любопытный…

– Я любознательный, – хмуро поправил Шаланда. – Не хочешь говорить – не говори. Это правильно. Добираешься самолетом?

– Еще не решил, – широко улыбнулся Пафнутьев.

– В случае чего – звони. Подмогнём, как могём.

– Я уже подумал об этом.

– Я пошел, – сказал Халандовский.

– Куда?

– К холодильнику.

– Это правильно, – одобрил Худолей. – Должен сказать, что меня всегда в нашем хозяине поражала трезвость мышления. Очень ценное качество. По себе знаю. Может, чего помочь?

– Перебьюсь, – ответил Халандовский уже из коридора.

И тут прозвенел телефонный звонок. Как всегда бывает в таких случаях, неожиданно, резко и даже с каким-то вызывающим нахальством. Халандовский быстро вернулся в комнату, на ходу поставил бутылку на стол и поднял трубку.

– Да! – крикнул он, давая понять звонившему, что разговаривать долго не намерен.

– Аркаша? – прозвучал в трубке вкрадчивый, доброжелательный голос. – Здравствуй, Аркаша… Как поживаешь?

– Не жалуюсь. – Халандовский повернулся к столу и сделал страшные глаза – дескать, замрите все, замолчите и затаитесь.

– Но ты ведь никогда не жаловался, да?

– Старался.

– У тебя новости?

– Да вроде ничего такого, чтобы…

– Гости собрались?

– Это не новость, Юра… Они у меня собираются время от времени.

– Но сегодня повод, да?

– Повод? – Халандовский был явно растерян, что бывало с ним не часто, что вообще-то и не бывало с ним никогда, но сейчас замершие его гости видели Халандовского совершенно не таким, каким привыкли видеть, – он неприкаянно раскачивался из стороны в сторону, косил черным своим глазом в сторону гостей, давая понять, что его команда «Затихнуть!» остается в силе.

– Пашу провожаете? – спросил голос в трубке.

– Пашу? – опять переспросил Халандовский.

– Он ведь у тебя? За столом?

– Вроде того…

– Дай ему трубку, пожалуйста. На два слова.

– Трубку? – Халандовский явно не мог прийти в себя.

– Аркаша, успокойся, – произнес голос улыбчиво. – Я не оторву его от вашей компании надолго. Так, минутка, вторая… Не больше.

– Хорошо. – Опустив руку с трубкой вдоль тела, Халандовский запрокинул голову и некоторое время стоял, молча глядя в потолок. Потом тяжко вздохнул, поворотил свое лицо к Пафнутьеву, посмотрел на него печальными своими глазами и наконец протянул трубку. – Тебя, – сказал обреченно.

– Кто? – Пафнутьев поднялся, подошел.

– Лубовский. Видимо, из Парижа. Или из Лондона.

На секунду, не больше, только на секунду замер Пафнутьев, остановившись перед Халандовским. Он уже протянул руку к трубке, качнулся вперед, чтобы сделать еще один шаг, но, услышав фамилию звонившего, замер в движении, как это бывает в сказках, когда принцесса нечаянно уколет палец веретеном и сбывается страшное пророчество колдуньи. Пафнутьев беспомощно оглянулся на Худолея и Шаланду, снова повернулся к Халандовскому и наконец взял трубку.