По велению сердца - стр. 31

Она живет в Нью-Йорке, он – в Дублине. У каждого своя жизнь, свои интересы, он для нее лишь объект фотосъемки, не более. Но у нее из головы не шло то, что говорил ей Финн за ужином, и еще глаза, какими он на нее смотрел. Это было какое то наваждение, и то же самое он сказал о ней. Хоуп чувствовала растерянность, но все же ответила на его послание, постаравшись сохранить деловой и непринужденный тон. Ей вовсе не хотелось затевать с Финном какой нибудь подростковый роман по той лишь причине, что сейчас Рождество и ей одиноко. Она прекрасно понимала, что это будет большой ошибкой. К тому же он совсем не ее поля ягода, он человек международной известности, у его ног – все женщины мира. Ей не хотелось становиться одной из них, и еще меньше хотелось соперничества.

«Благодарю. Прости за слезливое послание. У меня все прекрасно. Просто праздничная хандра. Горячая ванна и крепкий сон помогут с этим справиться. Всего наилучшего! Хоуп». Она отослала почту и сразу почувствовала себя лучше. Ответ пришел сразу, и в нем сквозило некоторое раздражение.

«Для всякого человека старше двенадцати праздничная хандра – дело обычное. Но что означает это «Всего наилучшего»? Не надо так пугаться! Я тебя не съем, и я не призрак твоих прежних праздников. Ай-ай-ай! Выпей ка бокал шампанского. Всегда помогает. С любовью, Финн».

– Черт! – воскликнула она, прочтя письмо. – «С любовью» – подумать только! Полюбуйся теперь, что ты натворила! – сказала она себе и еще больше разнервничалась. Она решила не отвечать, но одному его совету последовала и налила себе шампанского. Всю ночь письмо так и висело на экране компьютера, и Хоуп его не замечала, но перед тем как идти спать, все же перечитала и решила, что все это ничего не значит и будет благоразумнее не отвечать. С этой мыслью она забралась в постель. «Утро вечера мудренее», – сказала себе Хоуп. Она повернулась, чтобы погасить свет, и взгляд ее упал на фотографии юной танцовщицы, развешанные на стене. Она долго смотрела на них, а потом выключила свет и зарылась головой в подушку.

Утром Хоуп действительно проснулась совсем в другом настроении. Пускай сегодня Рождество, но кто сказал, что этот день чем то отличается от других? Она позвонила на яхту Полу – единственная ее уступка Рождеству. У Пола все было в порядке, если не считать того, что в самолете он простудился, а это для него было чревато неприятными последствиями. Они пожелали друг другу счастливого Рождества, немного поболтали, избегая щекотливых тем, и на этом разговор закончился. Хоуп достала коробку с фотографиями, чтобы выбрать снимки для приближающейся выставки, и на несколько часов погрузилась в работу. Было уже два часа, когда она наконец оторвалась от дела и решила выйти на улицу. Еще раз бросила взгляд на висящую на мониторе почту от Финна и выключила компьютер. Нечего поощрять его поползновения и влезать в отношения, которые ей совсем не нужны.

Хоуп оделась и вышла. Погода была чудесная. Мимо спешили в гости люди, постояльцы отеля «Мерсер» совершали послеобеденную прогулку по городу. Хоуп прошлась по Сохо и добрела до Гринвич-виллидж. День был солнечный, и вчерашний снег потихоньку начинал таять. Хоуп вернулась домой посвежевшая и еще немного поработала. В восемь вечера она собралась перекусить, но оказалось, что в доме нет еды. Хоуп решила было обойтись без ужина, но есть хотелось, и она решила сбегать в ближайшую лавку и взять сэндвич и суп. Сегодня настроение у нее уже было не такое мрачное. На завтрашний день она запланировала посещение галереи в Верхнем Ист-Сайде, чтобы обсудить предстоящую выставку. Хоуп надела пальто, с облегчением подумав о том, что еще один год подходит к концу.