По велению Чингисхана. Том 1. Книги первая и вторая - стр. 46

– Для него ты была женой-хотун…

– Тэмучин! – словно прорвало Борте. – Я справляюсь с хозяйством, и нет нужды делить заботы с другими. Но ты же знаешь, что люди говорят…

– А что они говорят? – искренне удивился Тэмучин.

– Что Тогрул-Хан заманил тебя верой в Иисуса Христа, которая запрещает иметь несколько жен!..

– Нельзя, чтобы люди перед войной думали так, – одержимо добавила мать. – Степь есть степь! Мужчины здесь убивают друг друга и хотят иметь много женщин, а женщины остаются и за счастье почитают стать тридцатой женой настоящего батыра!

Чингисхан наконец-то понял, к чему это он повел речь про мангутов и урутов: нужно назначить шестерых тойонов-чербиев, чтобы они тщательнейшим образом обдумали как удачные стороны, так и просчеты подобных героических прорывов. В будущей войне должен быть выверен каждый шаг.

– В таком случае, – продолжил Тэмучин разговор с женщинами, – объявите всем, что Хан намерен взять сразу несколько жен.

– Ты не хочешь узнать, кого я присмотрела для тебя?! – выдохнула Борте.

Но Чингисхан уже звал парнишку-порученца: пока была жива мысль, он хотел, чтобы к нему явились Додой, Додолху, Оголой, Толуй, Багарах, Сюйкэ – именно их он решил назначить чербиями, сделав знатоками секретов воинской доблести.

§ 177. Тут, Хан и отец мой, ты стал выражать свою глубокую признательность. Ты говорил: «Вот я получаю в дар от сына своего Темучина мужчины свой утраченный народ, который спасли присланные его четыре витязя». За какую же вину прогневался ты на меня теперь, Хан и отец мой?

Пошли ко мне посла для объяснения твоего неудовольствия.

Если пошлешь, то посылай Хулбари-Хур и Идургена. Если нельзя двоих, то посылай последнего.

§ 178. Выслушав эту речь, Ван-Хан сказал: «О, погибнуть мне!

Сына ли только забыл я?

Правды закон я забыл.

Сына ли только отверг я?

Долг платежа я отверг.

Если теперь я увижу своего сына да умыслю против него худое, то пусть из меня вот так выточат кровь!» – И с этими словами он, в знак клятвы, уколол свой мизинец зеркальным ножичком для сверления стрел и, выточив из ранки берестяной бурачок крови, попросил передать его своему сыну.

Сокровенное сказание монголов. 1240 г.

Два года назад несколько найманских родов перевалили хребет Алтая и стали обосновываться на местности между Великим Камнем и Согол-Усуном, где прежде не ступала их нога. Многие мелкие племена, испокон веку обитавшие в этих местах, вынуждены были покинуть свои земли: жить рядом с великим племенем – значит, терпеть унижения и притеснения. Жалкая участь!

Тэмучин, Тогрул-Хан и Джамуха, посоветовавшись, решили напасть на нежданного соседа, пока он не укрепился на новой для себя земле. Когда объединенное войско трех Ханов подошло к Великому Камню, найманский вождь Буйурук-Хан не стал пытать судьбу, снялся в одну ночь с места и удрал восвояси. Да не тут-то было! Три Хана нагнали его войско вблизи озера Кисилбас-Нюр, там его и разбили.

Возвращались с победой, ликующие, но скоро узнали, что на пути их поджидает прославленный найманский полководец Кехсэй-Сабарах. Торопиться не стали. Решили остановиться на ночлег, не приближаясь к врагу.

А на рассвете Тэмучин обнаружил, что его союзников и след простыл – лишь пепел остался от их костров!

Как потом выяснилось, к наступлению ночи вернулись лазутчики Тогрул-Хана, рассказали – у страха глаза велики! – о несметных силах найманов. Тогрул-Хан решил, что теперь им пришла пора спасаться бегством. Тэмучину и Джамухе он послал с людьми такое сообщение: «Мы разожгли костры поярче и ушли отсюда».