По ту сторону реки (сборник) - стр. 11
Седовласый старик вытирал носовым платком ослепший глаз, а зрячим тянулся к глухому кабинному стеклу, высматривая мой контур.
Хлопнула автомобильная дверца – резко, раскатисто, как гремит гром. Оглушительно взревел мотор. Дёрнулась машина. Поехали. Оглянуться? Мысленно я представил: два больных старика (мужчина и женщина) согбенно продолжают стоять посреди дороги, укоризненно глядя вслед уходящему транспорту.
И я уходил из их жизни быстро, скоро. Они уходили из моей судьбы так же бесповоротно.
Машина спешила в областной центр, к Белгородскому железнодорожному вокзалу, к скорому непоседливому поезду, до отправления которого осталось совсем ничего – меньше часа.
Стирался, обрывался, исчезал след, который раньше много лет нетерпеливо вёл сюда. И то отчётливее уяснялось. С горьким выводом, что ничего-то, ничегошеньки не вернуть.
Невозвратимо. Извечное притяжение, оставшееся из глубокого моего детства, исчезало – вот досада! А взрослеть и стариться мне пришлось далеко отсюда, в другом краю, не в этом, не здесь.
…Машина, как окаянная, гнала и гнала вперёд.
Мелькали деревья, дома, поля, снова жильё и опять поросли разных зелёных массивов-насаждений бежали навстречу.
В кузов и лобовое стекло резко ударялись встречные потоки воздуха.
Думы мои прошли, как проходит внезапная головная боль. Появилось безразличие, похожее на безропотное согласие со всем, что происходит и будет происходить в дальнейшем.
Ничего уже не пугало, не тревожило, не беспокоило, не ныло, не совестило.
Подсолнуховое поле топорщило жёлто-коричневые оплеухи своих перезревших плодов.
И их коснулось не очень замечаемое прежде, неотступное бремя увядания.
Успелось!