По ту сторону Алой Реки - стр. 3
– Ишь, ставни все пораскрыл и сидит снаружи. Конечно, там сейчас дух стоит – хоть топор вешай.
– Странный он, – сказал Левмир. – Обещал бурю к вечеру. Только старики ведь...
– Тучки-то ходят, – перебила мать. – Да ладно, давай ужин мастерить. Скоро отец придет.
Принялись за готовку. Левмир чистил картошку, мать резала зелень и низким мелодичным голосом напевала древнюю песню-молитву:
Ярко-алая река
Что течет издалека
Принеси нам к дому счастье
Жизнь людская нелегка
Еще с далекого детства, когда мать пела колыбельные, Левмир полюбил ее голос. Он очаровывал, захватывал, уносил воображение в дальние страны. Вот и сейчас мальчик будто воочию увидел величественный ток Алой Реки, струящейся где-то за границей мира. Только благодаря голосу матери можно ее увидеть, ведь ни один человек не одолеет долгий путь через вымершие земли. Река, которая, по легендам, дала жизнь людям и вампирам, теперь оказалась недосягаемой.
Пусть бурлит твоя волна
Нет ни отдыха, ни сна
Ты уносишь наши жизни
Ниоткуда в никуда
Закипела вода. Мать положила овощи. Застучала деревянная ложка о стенки чугунка. Из окна задувал прохладный ветерок, приятно освежая вспотевшее лицо Левмира.
Солнце уходило, окрашивая горизонт в пунцовый цвет. Таинственное свечение разлилось по облакам, будто сама Алая Река, ответив на песню, решила явиться людям. Несла ли она с собой счастье? Да и какое оно – счастье? Разве что хороший урожай, да доброе здоровье. Но нет, не об этом пелось в песне. Чувствовалась в словах грусть, тоска по чему-то несказанному, далекому, а то и вовсе небывалому.
Пусть пустынны берега
Нет ни друга, ни врага
Ты струишься через земли
Через годы и века
Постепенно кухню заполнял аромат поспевающего варева. Не успел Левмир достать из шкафа три миски, как послышались шаги, отворилась дверь, и в дом ввалился отец. Высокий мускулистый мужчина, всегда напоминавший сыну крепкий молодой дуб, сейчас больше походил на подрубленную березу. Бледное, как у нового соседа, лицо не выражало никаких чувств, кроме смертельной усталости. Плечи поникли, грязные черные волосы, казалось, посерели и свисают на лоб безобразными патлами.
– Лакил! – бросилась к нему мать. Подставила плечо, помогая дойти до лавки. Отец не сел даже, а рухнул. Закрылись глаза, тяжелое дыхание раздавалось в тишине.
– Что случилось? Куда ты ходил? – лепетала сама не своя от волнения мать.
– В город, – слабым голосом произнес отец. – На донацию. Повестка была, а вчера замотался, ну сегодня и пошел...
– А чего ж пешком-то? – всплеснула руками мать. – По жаре такой.
– Вам-то на поля тоже не близко. Не хотел лошадей отнимать. Левмир, подай воды.
Сын сорвался с места, выбежал в сени и, зачерпнув из бадьи, поспешил обратно. Отец в мгновение ока опорожнил ковш. Мать накладывала густой суп в глубокие миски.
– Сколько ж с тебя взяли? – спросила она. – Ты же раньше так не шатался.
– Сколько давал, столько и взяли, – улыбнулся отец. – Не шуми, мать. Выживу.
Он наклонился, и лишь теперь Левмир заметил у него в руке пузатый мешок. Отец распустил тесьму, на столе появились кульки с конфетами, пряниками и печеньями. Следом забренчали бутылки: сливовый сироп, газированная вода, яблочный и грушевый сок.
Мать улыбнулась, покачала головой.
– Ну что ты все как дите малое? – сказала она. – А ну как помер бы там, на дороге, с мешком своим?