По струнам гитары или Принцесса и рок-звезда - стр. 35
- Что это на тебе надето? Я же сказала, чтобы ты надела что-то официальное!
- Я только с работы. Что…
- Ты не можешь вот так показаться Морозовым! Ты должна представить себя с лучшей стороны! – Мама эпично схватилась за голову, имитируя приступ. – Что же делать?
- Она может надеть одно из моих платьев, мама. – Тина поднимается на ноги, я замечаю её округлившийся живот. Перевожу взгляд на своего зятя, чтобы увидеть его довольную ухмылку. Несмотря на возраст, он смог заделать ей малыша. – Я всё равно привезла парочку запасных, не зная, что они мне уже малы.
- Кто такие Морозовы? И почему я должна красоваться перед ними? – спрашиваю и тут же получаю в ответ приподнятые брови сестры. – Что? Мама?
- Иди за Тиной, времени почти не осталось, - отмахивается она, поворачиваясь ко мне спиной, чтобы нажать на кнопку вызова прислуги.
Сестра провела рукой по плечу престарелого мужа, словно смахнула невидимую пылинку, затем утиной походкой прошла мимо меня к огромной старомодной двери. Во время ремонта мама отказалась что-то менять в доме, ссылаясь на роскошь нашего наследия, поэтому двери и мебель прошли через реставрацию. Но лично меня эта обстановка угнетает, а наследство давит непосильным грузом.
Уже через полчаса я становлюсь копией Тины. Только без пузожителя. Тело облегает шёлковое платье изумрудного цвета, блестяще оттеняющее светлые локоны. Моя худоба как нельзя кстати. Огромный разрез сбоку открывает вид на стройную ногу и острую коленку, а вырез на груди даёт возможность любоваться глубокими выемками ключиц. Однако по маминому выражению лица можно смело заверить, что ей что-то не нравится.
- Ты опять похудела. – У нормальных, заботливых матерей эта фраза прозвучала бы расстроенно или обеспокоенно, но в меня она прилетела как обвинение. Я сцепила зубы, выдавив:
- Разве худоба не признак аристократии?
- Худоба да, - мама указывает подбородком на мою сестру, наглядно демонстрируя, как я должна выглядеть. Моя сестра всегда была идеалом. И раньше я во всем ровнялась на неё, но эти времена прошли. - А скелетность – признак болезни. Мне звонил Евгений Петрович. Ты перестала навещать его.
- Не вижу смысла ходить к нему. – Отбрасываю волосы назад. - Я больше не больна. – Опускаю глаза на часы, чтоб узнать время – скорее привычный жест. - Сейчас как раз время ужина, я голодна.
- Неприлично говорить о потребностях. – Никогда не слышала от неё похвалу.
- Ты сама позвала меня на ужин, но вместо еды я получаю причёску и платье. – Обхватываю талию руками, шёлк лизнул мои ладони. - Что вообще происходит, мама? Кого ты пригласила в гости?
- Ужин скоро будет подан. – Мама резко развернулась на каблуках, отчего юбка её платья всколыхнулась. – Спускайтесь.
Я же покосилась на сестру, невинно разглядывающую свой раздувшийся живот в зеркало. Надо признать, я недооценивала её артритного муженька. Но доказательство налицо.
- Ты ведь знаешь, что задумала мама. – Это не вопрос. – Ты бы не прилетела просто на семейный ужин. Она что-то затеяла, и ты её поддерживаешь. Скажи мне.
Тина сморщила свой тонкий носик, провела рукой по животу, расправляя складки.
- Я очень надеялась, что за пять лет ты повзрослеешь. Жалко, что это не так.
- Ого, - протянула я, чувствуя жжение в горле, - за пять лет ты научилась говорить, как мама.