По острым камням - стр. 33
– Меня тоже, – вставил Горюнов.
– По описанию Хатимы девушка богатая, образованная, а, стало быть, из высшего общества. А татуировки, как нам сказали специалисты, делали в большинстве кочевники…
– Мусульмане не признают татуировки. В том-то и дело. Это более древняя история. Видел я старух с синими наколками на носах, на лбу. Они их еще кое-где делают, но об этом умолчим.
– Ты старух раздевал, что ли? – пошутил генерал. – Как же ты дошел до жизни такой?.. Так все-таки, возникли сомнения. Несоответствие. Она бедуинка? Но они только сперва были за халифат, а затем ситуация поменялась. Какая-то тут загвоздка. Интересная история с «Вилаятом Хорасан». Хорошо бы девку эту отловить, уже хотя бы для того, чтобы пресечь канал, по которому боевики из Ирака и Сирии переходят в Пакистан и Афганистан. Ты же знаешь, у меня сын в Афганистане. Так Виталик по поводу этого «Хорасана» выражает большую обеспокоенность. Как и «Аль-Каида», как ИГ, как большинство подобных организаций… «Ведь если звезды зажигают – значит – это кому-нибудь нужно», – как говорил незабвенный поэт. Кому это нужно, в общем и целом, понятно. Тем же, кому понадобилось создавать предыдущие организации. В Афганистане американцы воюют с талибами, а «Хорасан», как филиал ИГ, противодействует талибам. Талибы благосклонны к шиитам, талибы – это только пуштуны, воющие за свои идеи на своей земле. А ИГ – сборная солянка, люди без родины, без дома, наемники.
Горюнов внимательно слушал Александрова. Евгений Иванович был в какой-то период нелегалом в Афганистане. Уж он-то хорошо знал талибов.
– Имя, – пробормотал Горюнов. – Почему они назвали ее имя полностью? Это подлинное имя? Если она такая опытная, такая авторитетная, как Хатима ее описывает, почему не соблюдает конспирацию?
– Согласен. Я подумал о том же, когда прочел стенограмму. Поэтому поначалу заподозрил фальшивку. Какая-то, понимаешь, Хатима случайно становится свидетелем одной судьбоносной встречи. Слышит и запоминает, – генерал поднял указательный палец, – имя этой таинственной леди, что не так-то просто. К тому же Хатима ведь не разведчица. С чего такая феноменальная памятливость?
– Это выглядит почти как шутка: «я не злопамятный, просто я злой и память у меня хорошая», – кивнул Горюнов. – Хотя, кто знает, на что способна отчаявшаяся женщина. Если надежды питала относительно Джанант, то уж имя запомнила. Тем более, Касид говорил о ней с придыханием. И что вас привело к уверенности, что это не подлог?
Евгений Иванович взглянул поверх головы Горюнова. Петр знал, что у него за спиной висят часы.
– Петя, полчаса еще и мне надо уезжать. Не взыщи. А что касается достоверности… Все тот же Касид с его восторженностью… Он говорил по телефону с кем-то и упоминал имя Джанант. Это имя должно о чем-то говорить собеседнику. Значит Джанант – фигура известная в кругах ИГ. Женщин они не жалуют, это не курды. У них бабы, конечно, воюют, адские машинки подрывают, поручения выполняют. Но Джанант явно по статусу нечто большее.
– Сколько ей лет по описанию Хатимы? – начал прикидывать Горюнов. – Около тридцати? Значит родилась она в конце восьмидесятых или в начале девяностых. Известной может быть не она сама, а ее старший брат или, что еще более вероятно, папаша Джанант. Кем может быть у нас папаша?