По острым камням - стр. 22
В тот момент ее волновала только собственная судьба, а из повелевающей речи Джанант она уловила, что они не долго останутся в этом доме, направятся в Афганистан в ближайшее время через Иран и Пакистан. Причем мужчины поедут порознь с женщинами и детьми, для них предполагался другой маршрут. Хатима догадалась, что это обусловлено безопасностью мужчин в первую очередь. Джанант они нужны были в Нангархаре, где требовались опытные, обкатанные на войне, командиры для отделения ДАИШ – «Вилаята Хорасан».
За приходом Джанант скрывалось нечто большее, связанное с подноготной Касида, с его взаимоотношениями с теми, кто снабдил его жильем, пайками, деньгами и оружием. Теперь требовалось отработать вложенные в него средства.
Хатима не задумывалась, каким образом Джанант связана с ЦРУ и связана ли. Не исключала она, что незнакомку используют втемную, и та просто передаточное звено. Джанант оговорилась, что в ближайшее время будет в Идлибе с той же миссией. Она организовывает переброску бойцов в Афганистан, с семьями и без. Встречается с ними и сообщает им данные проводников. Назвала Джанант несколько имен командиров, по-видимому известных Касиду, но имена Хатима не запомнила, озабоченная предстоящей поездкой в Афганистан. Нелегальной. Чем это может закончиться, она догадывалась. Когда ее позвал Касид, Хатима расторопно принесла на подносе чай и плеснула кипятку на платье гостьи, подавая ей чашку…
Ей и в голову не могло тогда прийти, что опрокинутая чашка позволит ей выбраться из пакистанской тюрьмы.
Хатиму вывезли из «Гаддани» в черном целлофановом мешке, как скончавшуюся от сердечного приступа заключенную. Это не вызвало у нее особенных эмоций. Она думала только как бы не задохнуться. К счастью, в машине, куда ее положили на металлические холодные носилки, когда дверь захлопнулась, кто-то приоткрыл слегка молнию на мешке, и девушка видела дерганный свет фар и фонарей, отражавшийся на потолке микроавтобуса, проникавший через не полностью закрашенное окно.
Затем ее, не вынимая из мешка, подняли в квартиру, и только там незнакомая женщина разрешила выбраться из этого полиэтиленового савана. Обычная комната, диван, стул, стол, электрический чайник и бутылка молока, хлеб, финики в плошке.
– Здесь спи, – женщина бросила на диван плед и подушку, принесенные из соседней комнаты. – Завтра к тебе придут. Дверь никому не открывай, уйти не пытайся.
– Куда я уйду без документов? – пожала плечами Хатима.
Впервые за все годы, проведенные в ИГИЛ, она спала со спокойной душой. Не услышала, как щелкнул дверной замок, как раздались шаги в коридоре. Она только почувствовала чей-то взгляд, открыла глаза и увидела сидящего боком на стуле мужчину. Обычный пакистанец, невзрачный даже, худощавый, в потертых джинсах и мятой рубашке, поверх которой такая же мятая ветровка. Узкое очень смуглое лицо, тонкие губы и насмешливый взгляд.
Хатима сдернула со спинки дивана платок и торопливо надела его, потупившись.
– Меня зовут Наваз, – сказал он по-арабски и вдруг подмигнул, словно задавал тон на всё их будущее общение.
Он мог подмигивать и улыбаться сколько угодно и… просчитаться. Хатима, казавшаяся подавленной и сломленной, уже сделала ставку на Разию. Ей импонировала ее жесткость и прямолинейность. Хатима догадалась по намекам Разии, что если бы не отсутствие возможностей у «надзирательницы» и стоящих за ней людей самостоятельно вытащить ее из тюрьмы, то они не стали бы привлекать Наваза. Очутившись вдали от своих соратниц по ИГ, Хатима почувствовала себя человеком, который очень долго полз по узкому, сырому тоннелю без надежды выбраться, ощущавшим себя погребенным заживо, и вдруг уловившим дуновение ветерка. Она на ощупь в кромешной темноте отыскала холодную шершавую крышку канализационного люка с прорезями. Через них видела звездное небо и вдыхала свежий воздух. Но удастся ли ей поднять крышку? Что если снаружи люк заперт на огромный замок?