По осколкам - стр. 23

– Всё?
– Нет, – вдыхаю поглубже. – Я не только в этом виноват. Когда уехал... – опускаю глаза. – Я сломался и сошёл с ума. Было много наркотиков, грязи... тёлок, – мой голос пропадает. –  Да. Это было. Не хочу врать. Зачем? Не знаю. Я ничего не соображал. Не позволял себе трезветь. Глушил и глушил. Не хочу за это просить прощения, – неровно дышу, съезжая опять с катушек от пульсирующей, удушающей боли в груди. – Не хочу!! Потому что это ты ломала меня и сломала. Ты хотела, чтобы я в этом утонул, и я тонул. Но больше не могу. Я хочу жить.
– Теперь всё?
– Теперь всё.
Выговорился. Прислушиваюсь к себе. Не становится, бл*ть, легче. Нисколько!
Почему?!
А потому, что не верит! Не чувствует! Не хочет разделить со мной!
А я хочу... Хочу её боль! Забрать, стереть, искупить. Что угодно! Но она не отдаст. Вижу по её равнодушной маске на лице.
– Жить? Живём дальше, Арсенин.
– В смысле?..
– Живём. Дальше. Я тебя больше не люблю. Мне всё равно – как и что было в той, прошлой жизни. В моей новой тебя нет.
– М.
Пытаюсь въехать в её слова.
– Попала. Больно. Заслужил.
– Уходи.
– Не могу.
Делю шаг к ней ближе, замечая, как бешено начинает колотиться венка на её шее.
– Диночка...
– Не трогать! – отдёргивает руку. – Ты грязный.
Смотрит на меня с отвращением.
– В яблочко, Дин. Давай ещё, – хриплю я.
– Я тебя презираю, Арсенин.
– Да я и сам... – хрипну окончательно.  – Ещё?
Подхожу впритык, её губы начинают дрожать. Толкает ладонью в грудь.
– Ты отвратителен мне. Ничтожество!
Киваю.
– Ну, бей, Дин, давай! Сильнее! Чего ты... Ты же знаешь, я схаваю всё.
Её глаза наливаются слезами. Она часто-часто моргает.
– Просто уйди... – голос дрожит.
– Тихо-тихо... Так не надо, – сглатываю я. – Диночка...
Обессиленно съезжает по стене вниз.
Опускаюсь на колени, закрывая глаза.
– Прости... Прости... Прости меня!!
Лицо обжигает пощёчина.
Сжимаю губы, зажмуриваясь крепче.
Ещё одна. Ещё...
Слышу, как она истерично дышит.
Моё лицо немеет. Открываю глаза.
– Я очень люблю тебя. Пожалуйста. Я хочу домой.
– Убирайся!  – она начинает плакать навзрыд. – Убирайся, я прошу тебя, убирайся...
– Мама... – начинает тоже рыдать застывшая в дверном проёме Алиса. – Мама... 
Бл*ть... Бл*ть!!!  
– Всё, всё... ухожу.