По осколкам льда - стр. 37

Аня неоднократно пыталась выведать правду, однако Даниил замкнулся в себе. Она была единственной, с кем он хотя бы перебрасывался парой-тройкой фраз. Тем не менее, их общение ограничилось приветствием, банальными «как дела» и «как прошла выставка». Аня в красках расписала ему вечер в надежде на то, что ее игривый настрой передастся и ему, но Даня по-прежнему был как призрак. От него будто осталась оболочка, за которой нет ничего и никого. Пустота. И Аню это тревожило. Ей всего-то нужно было, чтобы он открыл дверь, когда она стучалась в нее. Но Даниил, кажется, стоически переживал обрушившуюся на его плечи неприятность в одиночку.

Медленно светало. Алое солнце сменило холодно-желтую луну, всплывая на горизонте и сливаясь с небом. На часах 4:57. Суббота. Чуткий сон Ани нарушило трепетание штор и мнимое видение, которое продолжало преследовать ее с их первой встречи в Москве. Набережная. Подаренная роза. Поцелуй.

Сон, словно пленка, многократно прокручивался в сознании, лишая рассудка. Капли холодного пота выступили на лбу. Присев на кровати, Аня поджала под себя ноги, скомкав пальцами одеяло. Говорят, что надежда помогает держаться на плаву и не позволяет сойти с ума. Как бы не так. Аня ощущала, что таящаяся внутри надежда на совместное будущее с Николаем терзала ее.

Августовский ветер пробрал до мурашек, заставив Аню съежиться. Вместе с дуновением появился знакомый аромат. Его аромат. Учуяв эти нотки, Аня перевела взгляд на кресло, на котором висел мужской пиджак. Хотя его можно было убрать в шкаф, но Ане отчего-то не хотелось. Может быть, потому что вещь означала присутствие Николая рядом с ней.

Спустив ноги на серый ковер, Аня на миг застыла в молчании. Мысли кружились в голове, ни на минуту не оставляя ее в покое. Встав с кровати, она подошла к шкафу, в котором хранила нечто куда более сокровенное, чем одежду и обувь. Там, на нижней полке, завернутая в махровый плед, стояла большая красная коробка. Присев на колени, Аня вытянула ее, но крышку снимать не спешила. Руки дрожали от накатившего волнения, коробка упала на колени, а крышка – на пол. Судорожно сглотнув, она взглянула на содержимое.

Ярко-алая роза, помещенная в стеклянную колбу, крошечные, едва пожелтевшие от времени записки, корешки от билетов в планетарий и кинотеатр, совместные фотографии – все это освежило в памяти счастливые воспоминания. Она развернула записки и перечитала послания, написанные каллиграфическим почерком. Подушечками пальцев провела по старым билетам, вцепилась в стеклянную колбу. Ярко-алая роза давным-давно иссохла, кое-где опали лепестки, однако Аня по-прежнему помнила запах. Во рту появилась горечь, похожая на деготь, из глаз хлынули слезы. Аня погрузилась в воспоминания. На душе стало так тревожно и тепло одновременно. Ей слишком сильно не хватало Коли. Он всегда был в ее сердце, и она слишком много думала о нем.

Хмурое небо и свинцовые тучи сменились ночными сумерками. Неприятная прохлада касалась щек, заставляя кожу краснеть от раздражения. Сильные порывы трепали волосы и вызывали дрожь, но Аня терпеливо переносила осеннюю непогоду, согреваясь лишь от одной мысли о том, что скоро увидит Колю. Прячась за беседкой и ожидая, когда охрана закончит обход территории, она складывала из бумаги самолетики, то и дело вздрагивая, когда улавливала чужие шаги рядом. Она пробралась на территорию таунхауса без ведома охраны и Литвиновых, поэтому ощущала себя мелким нарушителем, чувствовала прилив адреналина – но увидеть Николая было необходимо.