По обе стороны солнца - стр. 32
Лестница облегченно вздохнула, когда Джуниор перешагнул последнюю ступень. Паркет на втором этаже левого крыла можно было назвать настоящим произведением искусства – в детстве Джуниор даже боялся на него наступать, ему хотелось взлететь над ним, чтобы не осквернять своими шагами такую красоту. Плотно подогнанные бруски красного и черного дерева образовывали пять сфер, в центре можно было разглядеть огромное дерево, а возле ствола в хороводе теснились самые разные животные: слоны, носороги, даже динозавры, у ног которых ютились более мелкие животные. Именно соразмерно гигантам животного мира дерево казалось невероятно больших размеров. Помнится, дед заставлял его ползать по этому паркету, отыскивать всякое животное и давать ему название. На это занятие уходило несколько дней, потому что все было переплетено, одно исходило из другого, но самое сложное – это ветви. Именно там среди листвы прятались мелкие зверушки и птицы, которых нелегко было найти не то, что с первого, а даже с десятого раза. Черно-красная деревянная мозаика прятала в себе множество тайн и открывала их только самым пытливым. Кто и когда создал этот шедевр вряд ли кто-то знает, может быть прадед мог что рассказать, но он, к сожалению, умер прямо в день рождения Джуниора.
Дверь в кабинет деда была приоткрыта – это означало, что он не занят и ждет. Джуниор просунул голову между двумя створками, чтобы убедиться, что никому не помешает. И тут же услышал, как старший Готтенголл смеется.
– Ну ты прям как ребенок, Скоул, тебе, между прочим, уже 25 – самое время взрослеть, – он сделал паузу, глубоко вздохнул, – И самое время узнать. Иди сынок, садись поудобнее разговор может выйти очень долгим.
Ничего хорошего это не предвещало. Помнится, когда ему было 16 и очень захотелось свою собственную машину, именно такими словами дед и начал получасовую лекцию о семейном бюджете, кризисе, финансовых рисках. Машину правда купили, но нервы потрепали.
Дед сел в свое любимое кресло, которое мягко шикнуло в ответ, принимая форму тела. Готтенголл старший не торопясь набил трубку ароматным табаком с восточными специями, глубоко затянулся, выпустил клуб сероватого дыма – по комнате разливался приятный запах пряностей, сандала и дорогого табака. И только теперь начал говорить, делая паузы, обдумывая каждое слово.
– Скоул, та жизнь, которой ты живешь – это не твоя жизнь, все должно было быть иначе, и мне не пришлось бы теперь тебе читать курс непопулярной истории, которую твои сверстники из нашего круга (нашего он выделил интонацией) знают с детского сада. Но Лиз, Элизабет, твоя мама, сказала, что надо именно так, и спорить с ней не может даже совет Тринадцати.
–Какой совет? Деда, может я маму позову, и мы врача вызовем? Ты себя хорошо чувствуешь?
– Сядь и не перебивай. И чувствовать я себя буду прекрасно до тех пор, пока ты не решишь родить себе наследника, а это, я надеюсь, будет очень нескоро, – эти слова болью отозвались где-то внутри Джуниора – деду про беременность Би говорить не стоит.
– Мне очень нелегко тебе все это рассказывать, и не потому, что это что-то плохое, а просто очень много информации. Поэтому я тебе коротко, тезисами, а ты уже дальше сам пойдешь учиться.
– Деда, я уже выучился, я, между прочим, уже неплохой врач, а для своего возраста даже очень хороший врач.