По краю Вечности - стр. 2
Ворон недовольно повел крыльями и тяжело поднялся в воздух, а я стряхнула с ближайшей скамейки снег, села и призадумалась. Значит, так...
Перед моим мысленным взором развернулась карта мира. Три материка, пять архипелагов и множество островов. В эпоху Великой люди освоили первый материк, в эпоху Девяти ее последователей – Первой и Второго – два остальных, далее – пять архипелагов. А Восьмой и Девятому для освоения досталась горстка островов. И я наверняка нахожусь «в гостях» у Седьмого – на архипелаге Рассвета. Конечно, постройки и символы эпохи Седьмого встречались и на материках... Словом, на рассвете и разберёмся. По крайней мере, городов рассветного стиля на материках точно нет, насколько мне известно. А известно мне многое.
Я потерла подбородок. Расклад – чудеснейший. Зелий больше нет, денег... всё равно что нет, работы – тоже нет, статуса искателя... опять же, всё равно что нет. Да, будь я рассветным магом... Впрочем, магом я была, но не рассветным. А тёмным, обществом отвергаемым. И этот дар я усердно прятала ото всех... кроме тех, кого он мог спасти. А людей, проклятых древними темными, в мире хватало – наши злость и ненависть, к сожалению, долговечны.
Однако то, что для другого проклятье, для меня – необходимая, как воздух (и как жизнь), сила. И в последнее время я целенаправленно ищу проклятых, собирая слухи и сплетни, гоняюсь за ними по всему миру. И сейчас должна находиться... неважно где, если меня там нет. Но можно поискать проклятых здесь. Они часто селятся на отшибе, подальше от остального мира.
Вздохнув, я спрятала озябшие ладони в широких рукавах плаща, посмотрела на запорошенное снегом небо и поежилась. Где Молчуна носит, будь он неладен?.. И, словно услышав мои мысли, в небе зашуршали невидимые крылья. Молчун, усталый и взъерошенный, тяжело опустился на спинку скамейки и глухо тявкнул.
Я повернулась к нему и укоризненно качнула головой:
– Сколько тебе говорить, не позорься. Выбрал облик ворона – подражай полностью. Подставишь меня – хлопот не оберешься.
Молчун, раздувшись, издал хриплое карканье и попытался забиться ко мне под плащ. Да, сезон Снежной луны никогда не был его любимым временем года... Я расстегнула верхние пуговицы и пустила его к себе за пазуху.
– Мокрый, зараза... Где постоялый двор? До конца улицы и направо, второй дом? Я пошла, а ты... не царапайся!
Ворон недовольно посопел и, пригревшись, тихо, по-кошачьи, заурчал. Нахал. И ведь люблю же его за что-то... Из-под ворота сверкнули озорные янтарные глаза.
– Ты прав, – признала я. – Больше у меня в целом мире никого нет... Хотя нет, еще есть братство темных и Хлосс... Но они слишком далеко.
Но – хватит о грустном. Отрешаясь от ненужных мыслей, я поспешила к постоялому двору, любуясь снегопадом. Крупные пушистые хлопья, расправив ажурные крылышки, спускались с темных небес, сверкая в бледных лучах факелов, устилая мостовую, ласково касаясь моего лица, замирая на ресницах. И волшебное мгновение не нарушал ни один звук, лишь явственнее становилась густая, теплая тишина. И я с удовольствием прислушивалась к ней, без труда улавливая и тихие напевы древних песен, и дивные мотивы старых сказок. Умеющим слышать снежная тишина рассказывала о многом.
Улыбнувшись, я обняла одной рукой Молчуна, спрятав вторую в кармане плаща. И – хватит о грустном. Время скитаний научило меня жить днем сегодняшним, оставляя прошлое там же, где остается вчера. В прошлой эпохе. В прошлой жизни. Там, где меня уже нет. Там, где меня уже никогда не будет. И что было, то прошло.