По дуге большого круга - стр. 29
– Пусть мать простит, если сможет, – среди полной тишины выкрикнул Василий.
Ксения стояла, словно окаменев, молча глотая катившиеся по щекам слезы.
– Вставай, Иван, – наконец проговорила Ксения, – давайте, дети, за стол, завтракать пора.
И тут женская половина не удержалась, раздались сначала короткие всхлипывания, а затем рев в полный голос. Слезы, словно очистительный дождик в грозу, разогнали сгустившиеся над семьей тучи.
После примирения Ксения удивлялась чувствам Ивана, как будто бы наступил второй медовый месяц. Последствия не заставили себя ждать. Ксения забеременела. И это в пятьдесят-то с лишним лет!
Она стыдилась своих взрослых детей, но решила выносить ребенка.
– Ой, Ваня, что же мы сотворили с тобой на старости лет? – сокрушалась не раз Ксения Ивановна.
– Не что, а кого, – поправлял ее Иван Федорович, – строителя коммунизма, в конце концов. Мы эту хорошую жизнь строили, а он или она в этой новой жизни будут жить.
Ксения Ивановна родила девочку в самом начале 1940 года, в морозную зимнюю ночь.
Для взрослых детей она была чем-то вроде игрушки. В отличие от черноволосых Потопяков была такая беленькая, светленькая, вот и назвали ее Светланой. Хотя уже к школе волосы потемнели, как у старших братьев и сестер.
В конце лета 1940 г. Василия, по его заявлению, военкомат направил учиться в Тюменское военно-пехотное училище, которое было сформировано в декабре 1939 г. на базе мотострелково-пулеметной бригады, прибывшей в Тюмень после участия в боевых действиях на Халхин-Голе.
Долгих проводов не было. Василий попросил родных на вокзал его не провожать. Все поняли, что последние минуты он хотел провести с Оксаной.
Василий писал матери письма и даже успел прислать фотокарточку, с которой глядел бравый курсант в буденновке. В каждом письме он просил поцеловать младшую сестренку. А менее чем через год грянула Великая Отечественная. Василий написал, что в училище состоялся досрочный выпуск, ему присвоили звание лейтенанта, и он отправился на фронт, где обещал дать немцам жару.
Письмо запоздало. Его опередила похоронка, присланная на имя Ксении Ивановны.
На бланке с угловым штампом стрелкового полка значилось:
«Извещение от 4 августа 1941 г. № 2/0308
Ваш сын Потопяк Василий Иванович,
Уроженец Уссурийской области, г. Ворошилов
В бою за социалистическую родину, верный воинской присяге,
Проявив мужество и геройство, был убит 20.7.41 г.
д. Долгая, Сланцевского района, Лен. обл.
Похоронен на кл. у д. Ариновка Сланцевского р-на Ленинградской области.
Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о пенсии /Приказ НКО СССР№ (не заполнено. – Примеч. авт.)
(печать прилагается».)
Подписали извещение синим химическим карандашом командир части майор Якутович и комиссар части ст. политрук Кузнецов.
Когда Светлана повзрослела, мать рассказывала ей, что 20 июля 1941 г. (в этот день был убит Василий) у нее вдруг закололо сердце, дыхание на мгновение остановилось, и она поняла, что с Василием случилось непоправимое. А через месяц пришла «похоронка»…
…Детство Светланы пришлось на военные и послевоенные годы. Одним словом, трудное детство. Недаром уже в наше время возникла такая категория жителей России «Дети войны».
Во время войны весь тыл страны жил только фронтом. «Все для фронта, все для Победы!» – этот лозунг стал святым для семьи Потопяков.