По-другому - стр. 4

Логично начать со стены с фотографиями. Хорошая подборка. Много фотографий из детства и юности. Разные путешествия. Но я нигде не видела мужа. Ни на одной фотографии не видела сына. Ни на одной фотографии не видела дочки.

У каждого события должно быть разумное объяснение. Обязано. Чудес не бывает, визуализация не работает. Я и в детстве-то не верила в сказки и принцессой себя никогда не считала, не начинать же теперь. Но как можно объяснить происходящее? Логичнее всего мне, человеку, насмотревшемуся американских фильмов, казалась потеря памяти. Я забыла какой-то кусок жизни, пропустила ремонт, пропустила своё фантастическое преображение (это мне нравилось, потому что попытки похудеть раз за разом заканчиваются на третьем дне решением принимать себя любой). Но выходит, что я пропустила развод? Окей, это тоже можно понять: вычеркнула мужа из жизни. Прямо так по-настоящему вычеркнула. Но дети? Куда делись дети?

Страшная мысль пришла мне в голову. Случилась трагедия. Все погибли. Мой мозг заблокировал воспоминания об этом. Я выбросила фотографии, стёрла усилием воли память, переделала внешность и пытаюсь жить заново. Эта версия казалась настолько логичной, что я заплакала. Какой ужас, кошмар! Как я справилась?

Я медленно опустилась на белоснежный стул. Слёзы потекли из глаз. Сквозь пелену я разглядела календарь на стене. Такой, с двигающимся пластиковым окошком. Он странно смотрелся на этой современной кухне, наверное, поэтому мой взгляд за него зацепился. 22 октября. Что-то зашевелилось в моём мозгу. Подождите, я прекрасно помню, что вчера было 21 октября. Как, скажите на милость, за одну ночь моя семья могла погибнуть, а я восстановиться? Ответ всё тот же: никак. Значит, версия с катастрофой, после которой я осталась одна и вынужденно начала жить сначала, отпадает. «Главное – никто не умер», – говорила моя бабушка. Я, как никогда, ощутила точность этого замечания.

Зазвонил телефон. Я вздрогнула от неожиданности. На экране высветилось «Ира». Я никакой Иры не знала. Нет, каких-то Ир я, конечно, знала, но не таких, чтоб они мне звонили в понедельник в 9 утра. Мелодия звонка звучала так энергично, мне очень хотелось её отключить, я стала тыкать в экран и случайно нажала «ответить».

Трубка зашипела:

– Ты вообще где? У тебя совесть есть? Бросила меня тут одну!

– Эээээ, – это всё, что я смогла из себя выдавить.

– Что ты там бормочешь? Где ты, спрашиваю! – Голос в трубке шептал, но шептал очень грозно.

– Не знаю, где, – я решила говорить правду. Вдруг эта непонятная Ира даст ключ к пониманию происходящего?

– В смысле, не знаешь? – растерялась незнакомая мне девушка. Но быстро нашла объяснение: – Не домой поехала вчера? Завязывай, а, доиграешься!

Я не понимала, о чём она говорит. Я добропорядочная мать семейства. Меня не в чем упрекнуть. Я всегда езжу домой и только домой. Куда ещё мне ехать? Впрочем, уверенности, что телефон мой, пока нет. Может быть, звонок вообще не мне. Как бы так аккуратно спросить, с кем она разговаривает? Пока я обдумывала обтекаемую формулировку вопроса, трубка строгим голосом сказала:

– Ох, Полина-Полина. Ладно, на обеде расскажешь. Быстро собирайся и приезжай на презентацию. А то опять получишь выговор. Оно тебе надо?

Полина – это я? Вернее, не так. Я-то Полина. Но, может быть, ей нужна какая-то другая Полина? Ясное дело, я не имею понятия, о какой презентации идёт речь, куда я должна ехать. Вдруг это очередная ловушка? Надо как-то аккуратно уточнить детали, а потом подумать: