Плюс на минус - стр. 33
Я сорвала с вешалки мокрое полотенце и брезгливо бросила его в бачок для грязного белья. Просидеть весь день на диване с книжкой – то еще удовольствие. То есть я, конечно, люблю читать – но не вздрагивая от каждого шевеления спящего Сани, боясь лишний раз прокрасться мимо него на кухню или в туалет!
И я никогда раньше не слышала, чтобы человек так вопил. Словно его заживо резали…
После проветривания в комнате стало холодно и как-то жутковато. Не помог даже включенный телевизор.
– Федь, ты где?
В углу фыркнуло, мазнуло стену тенью, но домовой так и не появился. На лекцию о бесполезной нежити, что ли, обиделся? Так исключения только подтверждают правила! И ведь не выманишь его теперь: чем больше подлизываться будешь, тем дольше кочевряжиться станет. Придется ждать, пока сам на мировую не пойдет.
Я покрутила массивное кольцо на среднем пальце. Серебро почернело от времени, но почистить его как будто означало стереть память о бабушке, от которой оно мне досталось. Ничего, и так красивое, старинное, с вычурной чеканкой, почти целиком закрывающее фалангу. Очень удобно теребить, когда нервничаешь или размышляешь.
Вообще-то у меня есть три проверенных средства от плохого настроения: с ветерком погонять на верном «гольфике», пройтись по магазинам или съесть плитку молочного шоколада. В данный момент мне требовалась ударная доза антидепрессанта, поэтому я быстренько натянула джинсы и водолазку, спустилась к машине и помчалась в гипермаркет – самый дальний, за кольцевой дорогой.
Шел уже десятый час, в угольном небе клубились буроватые тучи, но я любила ездить в темноте, особенно по пустынным дорогам. Как будто по дикому лесу с фарами-глазами встречных хищников. Я даже не поленилась сделать крюк, чтобы прокатиться через частный сектор. Как все-таки приятно быть блондинкой: не надо думать о какой-то там подвеске, которая якобы разболтается от прыжков по колдобинам, и дергаться от каждого чиха мотора. Машина для того и создана, чтобы ездить там, где ноги спотыкаются! Не понимаю, почему большинство мужчин делают из нее какое-то божество, которому истово поклоняются и приносят жертвы запчастями, а если бы могли, то вообще поселили бы в супружеской спальне, выгнав жену на коврик в прихожей. Причем чем капризнее, уродливее и ржавее развалюха, тем больше ей почета. С женами, увы, все наоборот…
На огромной площади перед гипермаркетом было пустынно, только блестели в свете фар брошенные коляски, которые приходилось объезжать, как столбики на автодроме. Я подъехала к самому входу, встроившись в жиденький рядок машин таких же полуночников. Заглушила мотор и наконец заметила, как подпрыгивает и мигает на соседнем сиденье мобильник в режиме вибрации.
Я долго смотрела на определившийся номер. Потом все-таки нажала кнопку.
– Да, Серафим Петрович?
– Леночка… – Голос у начальника был непривычно бесцветный.
– Что-то случилось, Серафим Петрович? – Я обругала себя последней идиоткой. – В смысле, что-то еще?
– Да куда там «еще», – невесело хмыкнул шеф. – Ты уж прости меня, старого дурака… не думал, не гадал, что такая ерунда выйдет…
– Ничего, все нормально, – через силу соврала я. Похоже, Серафиму и без моих истерик крепко досталось – вдруг он там уже вторую упаковку валидола доедает?! Ходи потом к нему на кладбище с венками… – А вы там как?