Пляска смерти - стр. 50
Он проглотил слюну, шевельнув при этом губами, и кровь у него потекла быстрее. Укус заживал на глазах, но все еще кровоточил.
– Я не хотел…
– Ты принудил ее любить себя, Огюстин, как пытался заставить меня. Но никто, никто не может заставить Белль Морт.
– Прости меня. Я не знал, что может сделать моя сила.
Он прошептал это, все еще держа меня за руки, но куда как нежнее. Настолько слабо, что я могла бы легко освободиться, но слишком поздно, чтобы это могло что-то значить. У нас тут были проблемы побольше ardeur’а.
– Но я могу насладиться этим здесь и сейчас, и это не я влюблюсь в тебя, а она. Это причинит страдание ей и Жан-Клоду. И даже тебе. – Она засмеялась на своей кровати за сотни и сотни миль отсюда. – Реквием, когда вызывает телесное вожделение в своей жертве, вызывает его и в себе. Точно так же, когда ты заставляешь женщину полюбить себя, ты влюбляешься в нее в ответ. Такова природа нашей линии, что силы наши обоюдоостры.
И снова я ощутила в ней сожаление. И поняла в этот момент, что, когда Огги использует свою силу полностью, эффект получается не временный.
– Да, Анита, – сказала она у меня в голове, сидя на своей кровати при свете факелов. – Эффект полностью постоянный, могу тебя заверить.
– Значит, ты любишь…
Она снова хлестнула той же резкой силой. Это меня остановило, и сказала она:
– Все любят Белль Морт. Все меня обожают. Это моя природа – быть любимой.
Но я слишком часто была слишком близко к ее разуму, чтобы не понять куда лучше, что она говорит на самом деле.
– Вожделеют. Все вожделеют к Белль Морт.
– Любят, вожделеют – разница в словах, а смысл один.
Но мы были слишком сильно связаны: она знала, что я по этому поводу думаю – что любовь и вожделение совсем не одно и то же, и эта мысль была так отчетлива, что она ментально споткнулась – я ощутила ее сомнение, на полмгновения она усомнилась. И это не я посеяла в ее уме зернышко сомнения. Оно уже там было, с тех пор как много веков назад Жан-Клод и Ашер покинули ее добровольно.
– Они вернулись ко мне, Анита, не забывай. Они жить не могли без Белль Морт!
Она стояла на коленях на своей кровати, и лицо было прекрасно в гневе. Но я знала лучше многих, что там за этим гневом. За ним был страх.
– Хватит! – крикнула она, и у меня в голове отдался этот крик, а Огги он ударил как кулак.
Огюстин покачнулся, стараясь не упасть, удержать меня, но сила ее уже захлестнула нас, ее версия ardeur’а – исходная. Все, что исходило от Белль Морт, это были всего лишь клочки ее силы. Мы все были ее отражением. А сейчас оригинал ревел надо мной, рвал вопли из моего рта, и Огюстин мне вторил.
Ее сила рвалась из нас, рвалась заполнить зал и тронуть всех. Огги отгородил ее стеной и всю свою волю, свою мощь как мастера города бросил на то, чтобы удержать ее, но долго стена продержаться не могла. Я попыталась вызвать некромантию – мне удавалось когда-то изгнать Белль, но сейчас я не могла заглушить ardeur. Пока этот вопрос не будет решен, от меня толку мало.
Огги обрел дар речи раньше меня.
– Все вон, вон! Мы это долго не удержим, оно всю комнату заполнит!
– Это же передается прикосновением, – сказал Мика.
Огги покачал головой:
– Это не ardeur Жан-Клода, это от Белль. Достаточно стоять рядом. – Он содрогнулся, плечи у него ссутулились, будто поддаваясь под огромной тяжестью. – Сэмюэл, уводи своих. Ты не знаешь, что эта штука может тебя заставить делать.