Плохиш - стр. 21
Она опять кивнула. Еще немного – и точно превратится в китайского болванчика.
— Свободны, - бросил он, уже с головой окунувшись в чтение какой-то распечатки. Влада успела заметить, что он то и дело что-то энергично черкает.
Она вышла, тихонько затворив за собой дверь, и, наконец, смогла перевести дух. Ну вот, на первый раз, можно сказать, отделалась легким испугом. Да и выволочку получила заслуженную. Павлицкий прав, если бы речь шла о каком-то важном мероприятии, и из-за ее опоздания материал перехватили конкуренты – пострадало бы все издание. Нужно еще раз скорректировать свое расписание и где-то выкроить лишних полчаса на дорогу отунивера до издательства. Его Величество точно не шутил, когда сказал, что в следующее опоздание вышвырнет ее под зад ногой. И будет совершенно прав.
— Сильно попало? – На нее уставились полные трагедии синие глаза секретарши. Она же услужливо протянула стакан с минералкой.
— Не очень. – Влада взяла стакан, сделала глоток и вернула с благодарной улыбкой.
— Он вообще хороший мужик, на нем весь «Пересмешник» держится, - шепотом, как будто разглашала расстрельный государственный секрет, сообщила девушка. – Но иногда бывает просто невыносимым. Он сейчас того… разводится. Бывшая его нервы на оголенные провода наматывает. Вот и бесится.
Влада приняла к сведению. Чужая личная жизнь – это всегда чужая личная жизнь. И в чужое грязное белье, как правило, суют нос те, у кого полный штиль на собственном фронте, а языком почесать хочется.
Офис журнала представлял собой огромную комнату или, скорее, зал, хаотично заставленный столами. Справа и слева за приоткрытыми дверьми виднелись коридоры. Что там пряталось - Влада не знала. Был и еще один, прямо за спиной, откуда она пришла.
— Я – Настя, - представилась секретарша. – Ко мне можно на «ты». Я ничего не соображаю в журналистике, но умею готовить кофе и заваривать чай. А еще он любит мою морковную шарлотку.
— Влада. Где мой стол?
— Выбирай любой свободный. – Настя сделала широкий жест рукой, как будто столы были ее личной собственностью.
— А как я узнаю, что он свободен? – После беглого осмотра Влада не заметила ни одного свободного от какого-нибудь хлама стола.
— По пустой корзине, - поделилась секретом секретарша.
Влада поблагодарила и пошла вдоль нестройного ряда столов. Одни стояли боком, одни – «спинами» друг к другу. Другие вообще загораживали проход. Какой-то прыщавый парень с жиденькой бороденкой соединил два стола и, словно осьминог, ухитрялся работать за двумя компьютерами одновременно.
Прыщавый на минуту отвлекся от своего занятия, окинул ее изучающим взглядом.
— Новенькая?
— Ага.
— Серега, - он протянул сухую, с узловатыми пальцами ладонь. Но вопреки ожиданиям, рукопожатие оказалось крепким. – Занимаюсь версткой и дизайном, на полставки калибрую сайт, и на личной инициативе иногда заставляю эту рухлядь, - он постучал по верхнему бортику монитора, - работать быстрее.
На взгляд Влады техника в редакции была боле, чем отличная. Плоские мониторы, почти на каждом столе – МФУшка, телефон. Но для нее все, что годилось для работы с текстовым редактором и серфинга интернета, подходило и для работы. Кто знает, что подразумевает Серега, называя вполне годную технику – «рухлядью». Может быть, он геймер? Она слышала, что для этих ребят все, что не стоит заоблачно дорого и эксплуатируется более года – не стоящий доброго слова мусор.