Плохие мальчики не влюбляются - стр. 26

- Сюда, - ведёт меня дальше Паша.

Сглатываю слюну, наблюдая, как в большом казане кипит карамель и в неё макают очищенные половинки яблок, продавая их на палочках прохожим.

А чуть дальше - пончики.

А еще чуть дальше - корейская девушка собирает в коробочку вок с парящих поддонов. Там креветки, лапша, фунчёза, овощи...

От запахов кружится голова!

Но я же здесь, чтобы продать часы. Поэтому послушно иду за Ворониным. А что-нибудь съем я на обратном пути, когда будут деньги.

Мы наконец-то проходим до конца этот мост соблазнов, спускаемся к боксу проката. Там велосипеды, ролики, самокаты... Табличка "Закрыто".

Паша отпускает мою руку. Звонит кому-то.

- Костя, ты где? Мы подошли.

К нам выходит парень постарше нас.

- Здорово, Паха, - их ладони встречаются в небрежном рукопожатии.

Мне неприятен этот Костя. Какой-то разболтанный... И смех такой... нездоровый. Бивис какой-то.

- Чо за принцесса?

- Подружка, - искоса стреляет в меня взглядом Воронин, облизывая нижнюю губу.

- Не болтливая твоя подружка?

Насупившись, смотрю в глаза этому Косте.

- Ладно, пойдемте.

Внутрь идти очень не хочется. Но я же сама напросилась. И как-то нелепо сейчас будет давать заднюю.

- Не бойся, - уловив мои сомнения, давит на спину Воронин. - Тебя никто не тронет. Ты же моя... подружка.

Черт!

Молча захожу в бокс. Там еще один парень. Сидит, съехав в кресле в расслабленную позу. А вот и Батхед к Бивесу! На столе кальян, какие-то жестяные банки. На выходе, уперев руки в косяк стоит Костя.

От адреналина мое сердцебиение ускоряется. Это плохое место. И люди плохие.

- Ну, показывайте, что там у вас? - пренебрежительно протягивает Батхед руку.

Достаю часы. Подходить к этому... не хочется. Я протягиваю их Паше.

Тот сначала рассматривает сам. Потом отдает этому.

- Две сотки... - взвешивает в руке их Батхед, словно покупает на вес.

Две сотки? Чего?

Бросаю на Пашу тревожный взгляд, пытаясь понять.

Паша высокомерно смеется.

- Ты бредишь? Внимательнее посмотри. Тем более, они не ворованные.

- Чьи?

- Отца, - поясняю я. - Он уже много лет живет в другой стране. И возвращаться не планирует. Они ему не нужны.

- Четыре сотки. Больше не дам.

- Шесть косарей они стоят, - разворачивает Воронин к нему экран своего телефона с изображением таких же часов. - За штукарь я их сам у неё сейчас заберу.

Демонстративно вытаскивает несколько купюр евро и держит, зажав между пальцами. Батхед недовольно морщится.

- Штука триста. Больше нет.

- Окей. Давай бабки.

Ого! Я не рассчитывала на столько.

Он считает деньги мелкими купюрами.

- А больше у отца ничего ненужного нет?

- Не знаю. Что, например?

- Запонки на рубашках посмотри. Если бренд или золото - неси.

Конечно же, деньги очень нужны. Но эти товарищи так отталкивают, что не знаю, решусь ли я еще на один визит. Запонки дома есть, и зажим на галстук. У отца в шкафу. Комната закрыта. Ключа у мамы нет. Но я спокойно туда могу залезть через форточку. Уже несколько раз делала это.

Класс, Царева. Столько лет учиться на... форточницу!

Ну, а что делать?.. Может, мне этих денег хватит, пока работу найду?

- Тысяча баксов - это сколько? - шепчу я Паше.

Я даже примерно не знаю курс.

- Тысяча баксов - это тысяча баксов... - улыбается тот.

Мой телефон звонит. Мама! От ужаса волосы становятся дыбом. На улице играет музыка, здесь - мужские голоса.