Плохие мальчики не влюбляются - стр. 22
- Если вы думаете, что это выглядит достойнее, чем шептаться при мне, спешу вас огорчить, полиглоты. Такой же махровый моветон!
Да. Царëва не Ася, еë не смутишь. Но в целом, она, конечно же, права! Махровее некуда.
- Ты забыла кое-что, - перевожу тему.
Ставлю ей на поднос соус с зеленью и пиалу с сухариками.
- Оу...
- "Спасибо, Рафаэль, ты так любезен! " - играю ей бровями.
- А это "желание" или акт доброй воли? - уточняет она, пытливо прищуриваясь.
А я не знаю!
Порыв был мой, оправдание его - желание, загаданное Асей.
- Так "спасибо" или не "спасибо"?
- Сложно сказать, - честно признаюсь я.
- Тогда и я повременю.
Нюхает сухари, так словно это французские брендовые духи или коллекционное вино, и она хочет разложить букет на детали. Высыпает сухарики в суп. Перемешивает. Съедает ложку.
- Мммм! - закатывает от удовольствия глаза. И таким же елейным кайфующим голосом добавляет:
- Как же я вас всех ненавижу!
- Что? - удивленно смеется Воронин. - Кого это - всех?
- Всех, кто может есть всë, что ему захочется.
- Красота требует жертв? - оглядывает её Воронин.
- Скорее - спорт.
Задумавшись, наблюдаю, как она съедает несколько ложек бульона, игнорируя сухарики. И со вздохом сожаления отодвигает от себя чашку. Из салата съедает креветки и зелень, аккуратно соскребая сверху вилкой соус, сухарики и сыр в сторону.
Облизываясь, довольно откидывается на спинку.
- В соседнем зале лайт-фитнес меню, - подсказываю я. - Всë обезжирено, везде сахарозаменитель.
- А я не хочу лайт-фитнес. Я хочу человеческой еды!
- Три ложки?
- Хотя бы.
Динка бледная, скуластая, глаза горят и капельку слезятся, как у лани. Такая "модельная" внеха сейчас в тренде, в минус от нормы веса. И за ней гонятся девушки, накачивая гелем скулы и удаляя комки Биша.
Но... Я ловлю себя на ощущении, что мне хочется накормить еë, а не любоваться на изможденное лицо. Внутри рождается предвкушение от какого-то совершенно нового чувства, связанного с этим желанием.
И я решаю поисследовать это.
- Если уж нарушать правила, так с оттяжечкой, Царева.
Переставляю на еë поднос свой десерт.
- Попробуй. Это тирамису с бананом.
- Мой десерт может оказаться вкуснее! - переставляет ей свой десерт и Паша. - Фисташковая пахлава.
- Оооо, - с ужасом взирает Динка на розетки со сладостями. - Демоны-искусители!
- Я бы попросил! - возмущаюсь. - Я в другой должности.
- Пробуй, Дина, - требует Воронин.
Динка берёт вилку. Качая головой, откладывает в сторону.
- Царëва, давай... Ты же анархист! К черту правила. Ешь, - подзуживаю её.
Пытается отодвинуть стул, но мы одновременно удерживаем его за спинку.
- Ты хотела нормальной еды, нет?
- Я сыта.
- Не смеши меня! Что будет, если ты попробуешь?
- Горе горькое будет! - злится Дина. - Вдруг мне понравится?
- Ну и отлично.
- Отлично - любить что-то и не иметь возможности обладать этим?
Нет, это не "отлично". Это грусть, тоска.
- У тебя скоро соревнования? - интересуется Воронин.
- Олимпиада. Но я еще не решила.
Расставляет десерты нам обратно.
- Чем тебя кормить завтра на свидании и ума не приложу! - играет ей бровями.
- Это не свидание, Воронин.
Забирает свой поднос и сбегает.
- Шиза... - закатывает он глаза. - Так ограничивать себя!
- Вы куда-то идете?
- Напомни-ка, а как это тебя касается, Раф? Ты - еë парень?
- Боже упаси!
- А чего нянчишься?