Плохая - стр. 21
Мужчина чуть заметно поморщился.
- Какой же сильный у тебя заливной акцент… Тебе бы гораздо больше пошло говорить на ливанском диалекте арабского, а не на языке этих верблюжатников. Это сексуальнее… А еще тебе нужно думать о себе, Алёна, а не о других. Но ты так не умеешь, да? Знаешь, я уважаю русских женщин… честно. Не все из нас уважают. Многие считают вас доступными. Но я давно понял истину- ваша проблема в том, что в душе вы слишком добрые, мягкосердечные. Отсюда все ваши беды.
Я снова заставила себя поднять на него глаза. Чего же мне это стоило… Каждый наш зрительный контакт-настоящая пытка.
-Я не добрая и не мягкосердечная. Я плохая. Поверьте мне… Так что нет, это не про меня…
Он еще несколько минут прожигает меня глазами.
- Ильяс, зайди— приказывает мужчине чуть громче, так, что его слышат за дверью.
Потому что в ту же секунду в комнату входит тот самый чудак на букву «м», который гнал меня взашей в эту комнату.
-Тааль (араб.-подойди),- говорит он ему, не отрывая от меня взгляда.
Тот подходит к нему. Тигр тут же хватает его за руку, не разрывая нашего зрительного контакта. В следующую секунду я невольно вздрагиваю, потому что слышу ужасный, приглушенный хруст- это его палец хрустит. Сломанный палец. Мужик кричит и сгибается вдвое, при этом лицо моего «собеседника» совершенно непроницаемо, словно ничего не произошло. Я снова слышу хруст. Снова крик. Второй палец…
Не выдерживаю. Отворачиваюсь.
-Бикяффи (араб.-хватит),- шепчу тихо. Отчаянно.
Я понимаю, что он хочет, чтобы я это остановила. От моего слова сейчас все зависит.
-Рух (араб.-пошел вон), -выдает мужчина корчащемуся Ильясу.
Мы снова остаемся одни. Я глубоко дышу, чтобы не расклеиться и не зарыдать при нем. А так хочется… как давно не хотелось…
Снова встает и подходит ко мне. Снова трогает меня за лицо. Проводит костяшками по щеке и скуле.
-Я сделал ему больно, потому что он сделал больно тебе. Вот справедливость, Алёна. Радуйся, пока она действует в отношении тебя. Но все может измениться. Как только ты потеряешь свою ценность как заложница, дорогая Али Макдиси, никакой справедливости для тебя не будет. Ясно?
-Ясно.- тихо отвечаю я.
- Что Али Макдиси делает в Ливане?-тут же накидывается он на меня с вопросами,- Зачем он приезжал? У него есть какие-то дела с кем-то из наших политиков?
Вот здесь мне реально захотелось засмеяться. Серьезно? Али Макдиси- и политика?! О чем он? Он же пустой болван! Что он мог делать в Ливане? Тусоваться, конечно…
-У меня есть хорошая привычка, свойственная всем красивым женщинам, я не лезу в дела больших мужчин…-отвечаю я тихо на французском. Почему-то его слова про диалект меня задели и больше не хотелось говорить на арабском.
Снова эта жесткая улыбка, отливающая ртутным блеском в глазах. От которой паника и дрожь. Он ловит это мое состояние и буквально наслаждается им. В этом немом разговоре проходит не меньше нескольких минут.
-Вам всё это нравится?- словно не я сейчас говорю слабым, хриплым голосом. Глупая Алёна. Умная Алёна бы, конечно, промолчала, просто наматывая на ус все происходящее.
-Поясни вопрос,- приподнимает бровь.
-В Вас два метра роста, столько силы… А Вы… девушек продаете… Достойное занятие мужчины… Нравится?
Он снова садится напротив меня. Не смеется. Наверное, я задела его. И хорошо, хоть какое-то удовлетворение, пусть я потом об этом и пожалею…