Плесните любви, пожалуйста! - стр. 63
– Над чем ты смеешься? – требовательно поинтересовалась Клер.
«Над своей безумной, безумной жизнью… Если только это можно назвать жизнью», – подумала Сьерра, а вслух сказала:
– Ни над чем. Просто так…
– Только, пожалуйста, не надо кукситься – я ведь знаю, это с тобой бывает. По временам на тебя словно находит что-то такое… странное. И что это ты пьешь чуть ли не с утра? В чем дело, Сьер?!
– Дело в том, – ответила Сьерра с преувеличенной важностью, – что я тебе не просто так… Я – жена политика. Мы не ходим по магазинам, а занимаемся шопингом, не пьем, а освежаемся, не здороваемся, а обмениваемся рукопожатием, не заглядываем в гости, а навещаем… Вот что мы делаем.
Клер с неодобрением покачала головой.
– Что с тобой сегодня? – спросила она и нахмурилась. – Какая муха тебя укусила? Я тебя просто не узнаю.
– Хорошо бы, – тихонько проговорила Сьерра.
– Что?
– Ничего, – покачала головой Сьерра, залпом допивая мартини.
– А как у вас с Хэммондом насчет детишек? – Этот вопрос Клер задавала сестре с тех самых пор, как та вышла замуж.
– Никак. Наверное, я бесплодна, – ответила Сьерра. Ей не хотелось рассказывать сестре, что они с мужем никогда не спали вместе, за исключением одного или двух раз, но это было очень давно. Хэммонду она была нужна в другом качестве – отнюдь не в качестве матери его детей, да и сама Сьерра никогда не хотела его по-настоящему. Теперь она знала это совершенно точно.
– А может, проблема в нем? – предположила Клер. – Так часто бывает. Чаще, чем готовы признать мужчины.
– Разве ты забыла – у Хэммонда уже есть ребенок, – возразила Сьерра.
– Это ничего не значит. С тех пор прошло много времени, многое могло измениться. В общем, я считаю – он тоже должен сдать… сдать анализы.
– Честно говоря, я не уверена, что мне хочется иметь ребенка, – покачала головой Сьерра. Она не стала добавлять «от Хэммонда» – это породило бы новые вопросы.
– Не говори ерунды! – твердо сказала Клер. – Каждая женщина хочет иметь ребенка. И ты не исключение.
Сьерра нахмурилась. Она начинала понемногу терять терпение. Каждый раз, когда они встречались, разговор непременно сворачивал на детей. Неужели Клер больше нечего ей сказать?
– Знаешь что… – начала она.
– Что?
– Я была бы тебе очень благодарна, если бы мы поговорили о чем-нибудь другом.
Клер кивнула. Ей и в самом деле показалось, что она слегка перегнула палку.
– Я получила эсэмэску от Шона, – проговорила она, слегка понизив голос, хотя единственным, кто мог их слышать, был пожилой официант, который как раз убирал соседний столик. Ему, впрочем, вряд ли могли быть интересны их семейные тайны.
– И что ему от тебя понадобилось? – спросила Сьерра, хотя уже знала ответ – ведь речь шла об их непутевом двадцатидевятилетнем братце, который жил с сорокадвухлетней разведенной пуэрториканкой на одном из Гавайских островов – жил прямо на берегу, чуть ли не в тростниковой хижине или, во всяком случае, в какой-то полуразвалившейся постройке, которую и домом-то было трудно назвать.
– А ты как думаешь? – спросила Клер и сама же ответила: – Денег, конечно.
Сьерра машинально покачала головой – Шон был в семье паршивой овцой, однако в глубине души она все чаще и чаще завидовала брату. У него-то точно не было никаких проблем: сиди себе на песочке да жди, пока сердобольные родственники пришлют тебе деньжат.