Пленники чести - стр. 40
– Возможно это и так, – тихо произнёс Александр Иванович, медленно прохаживаясь по людской.
Тут горничная неожиданно для всех громко расплакалась. Она рыдала как дитя, безутешно и жалостливо, так что барышни тут же стали её успокаивать, как могли, но их старания ни к чему не приводили. Марта всхлипывала всё громче, при этом жалобно причитая:
– О, боже милосердный, за что, за что же мне, рабе твоей, такие страдания? Почему меня искушает лукавый? Разве я согрешила? Боже, за что?
– Марта, всё будет хорошо, не стоит, право, не стоит… – тихо говорила ей Наталья Всеволодовна и гладила горничную по плечу, осознавая то, что утешить её она не сможет.
– Ей нужен свежий воздух, ваша милость, – сказал Наталье Альфред.
Дворецкий вместе с Борисом взял бедную плачущую женщину под руки, и осторожно вывели из людской, и некоторые слуги последовали за ними, перешёптываясь между собой. Два повара и кухарка отправились готовить ужин.
– И на кухне тоже никого, – сказал с задумчивым видом Виктор Юрьевич, провожая всех троих взглядом.
– Пойдём, братец, – позвала его Анна, – мне что-то страшно здесь находиться после этого происшествия.
– Да, да, сестрёнка, Павел Егорович, вы с нами? – спросил Виктор, успевший уже поладить с этим начитанным и мягким джентльменом.
– О, конечно, Виктор Юрьевич, – отозвался тот с немалой охотой.
– Позвольте присоединиться к вам чуть позже, господа, – сказал Александр Иванович.
– Разумеется, только не пропадайте, – ответил Виктор, уводя Анну под руку из людской.
После того, как все ушли, Александр подошёл к кладовой и начал пристально вглядываться в темноту. Затем он повернулся к Наталье Всеволодовне, тихо сидевшей в раздумье за столом, и спросил:
– Натали, неужели вы верите, что ваш добрый дядюшка и мой дед не обрёл покоя?
– Мне тяжело и страшно об этом думать, – дрожащим голосом ответила она, – если это так, то, что нам теперь делать? Неужели это мы виноваты в том, что его душа вынуждена мучиться на земле?
– Наталья Всеволодовна, – сказал Александр, – мне кажется, что это мог быть вовсе не призрак.
– Но тогда что это было? – удивлённо спросила Наталья.
– Я пока не знаю, но думаю, что вам тоже стоит взглянуть на кладовую, быть может, вам посчастливится найти что-то важное.
Девушка встала, прошла к кладовой и заглянула туда. Всё было идеально чинно: баночки стояли по форме и по размеру, выстроенные от пола и до потолка, везде были таблички и ярлычки. Однако было очень темно, так что она не сразу привыкла к мраку. Но когда глаза приспособились видеть при тусклом освещении, Наталья указала на одну из стен и промолвила:
– Эта полка мне кажется странной, не знаю, почему, но она не такая, как все.
– Позвольте и мне взглянуть, – сказал Александр, освещая свечой крохотную кладовку.
Он ощупал декоративную резьбу на крайнем к стене стеллаже, упёрся рукой в бронзовый цветок, который был будто намертво приделан к деревянной раме, и внутри за этой рамой что-то щёлкнуло. Александр налёг на стеллаж, и тот отъехал вглубь стены, открыв изумлённым взорам его и Натальи новую, почти незаметную дверь. Александр толкнул её, и перед молодыми людьми предстал длинный тёмный и узкий коридор, ведший в неизвестность. Оттуда веяло холодом и сыростью, и нельзя было сказать, длинный он или тянется всего несколько шагов, и что кроется в его пугающем мраке.