Пленница тирана. часть 2. - стр. 6
- Нежная… Такая нежная, такая чувствительная, - выдохнул, обжигая мои губы словами, дыханием, дойдя до основания, до конца, толкнулся вперед, уже сильнее, жестче, почти не выходя совсем с каждым толчком. – Скажи. Скажи, что сама этого хочешь.
- Да, - не заметила, как мои ногти начали рвать, комкать его плечи. – Да. Хочу. Тебя. В себе. Сама.
Дернул головой, будто отмахиваясь от чего-то, снова шумно втянул воздух у моих губ, - будто важны для него мои слова, будто выпивает их, жадно глотая, - и задвигался внутри, - жадно, уже не сдерживаясь, по наростающей, голодными, рваными толчками.
Почти упал на локоть рядом с моей головой. Дернул вниз вторую руку, прижал живот, разделяя плотно соединившиеся тела, пробираясь между ними, - и накрыл пальцами пульсирующий клитор, продолжая вдалбливаться в меня резко, сумасшедшими толчками, каждый из которых выбивает из моего горла тихий хрип.
Прижал, - и начал с ним творить что-то неописуемое.
Внутри меня все сжалось, - хотя я старалась теперь раскрыться ему навстречу – сильнее, больше, - теперь эта боль от наполненности стала возбуждать, ее хотелось больше, хотелось еще сильнее его в себе почувствовать, - вот это ощущение, как будто раздирает, будто до горла протыкает меня собой, - и странно, но в нем оказалось какое-то дурманящее, пьяное наслаждение.
Вспышка перед глазами, яркий огонь, судорогой, - по всему телу, - и вот я уже не помню себя, только выкрикиваю что-то, подпрыгивая. Извиваясь под его телом, содрогаясь и все сильнее впиваясь ногтями в плечи.
Дрожь, - пьяная, ненасытная, больная, - пронизывает насквозь, всю, отбивается даже в пятках, - а я все льну к нему, чувствуя, как его член еще болезненнее толкается во мне по судорожно, с огромной силой сжимащимся стенкам, льну и толкаюсь вперед, сбиваясь с ритма, срывая дыхание, выкрикивая что-то, - то ли слова, то ли проклятия, не видя ничего, кроме безумных черных глаз, что надо мной…
И просто валюсь на простынь, - обмякшая, пустая, чувствуя, как внутри меня разливается блаженное, мягкое тепло, как ослабевают руки, что только что впивались в его плечи, как легкие покалывания между ног, в сосках, на клиторе, чуть остывают, становясь все тише… И мысли, чувства, - все становится легким и совсем пустым. Ничего нет, кроме этого странного тела и еще – легкого дрожания внутри.
А он – рывком притягивает меня к себе, за шею, так близко, что я утыкаюсь в пульсирующую венку на его виске, - и теперь я понимаю, - даже только что он еще сдерживался.
Дух захватило от резких, мощных движений, начавших таранить мое тело. От его бессвязных хрипов в мои волосы, в мой затылок, от рычания сквозь зубы, когда он прижал мою голову к себе еще сильнее, - а я уже не двигалась под ним, просто не могла, только позволяла двигаться внутри себя, болтаясь на весу, как тряпичная кукла.
Зарычал, почти оглушая, выплескивая в меня горячий поток спермы, - и вжался крепче, сильнее, уже снова лихорадочно заскользив по моим волосам, по лицу пальцами, по щекам.
Отпустил наконец, нависнув над лицом, обжигая безумием своих глаз, - и опять, будто ища ими что-то в моих, что-то важное.
- Фиалка, - еле слышно, выдохом, проводя пальцами по щеке. – Нежная моя фиалка, - и повалился рядом, набок, обхватив меня, прижав к себе, опять, в который раз зарываясь в волосы и жадно, с шумом вдыхая воздух.