Пленница - стр. 8
– Лиза, Лизонька… – причитает папа, держась за нос.
Драма набирает обороты. Я растерянно хлопаю ресницами, решаю вмешаться:
– Елизавета, пойдемте, мужчинам нужно поговорить без нас. Так же нельзя…
Но мачеха отталкивает меня и снова бросается в бой. Она толкает стол, тот опрокидывается, разбивается ваза, разливается вода. Цветы по всей кухне. На втором этаже громко плачет Пава…
У меня у самой мурашки табуном по коже и тахикардия, потому что прекрасно понимаю: Елизавета не стала бы так себя вести на ровном месте. Обессилев, она падает на колени и закрывает лицо ладонями.
– Доволен? Ты этого хотел? – кричит отец Алтаю. – Счастлив теперь?! Пусть карма отыграется на тебе и твоих детях! Вардан, бога ради, уведи ее!
Дядя Вардан расторопно отводит Елизавету на второй этаж. Резко становится тихо.
Слова отца повисают в воздухе, и становится понятно, что зря он их сказал. Я ожидаю от Алтая хлесткой ответки, но он лишь тянется за рулоном бумажных полотенец. Отрывает кусок побольше и начинает вытирать рубашку. Она и правда наполовину мокрая, я только заметила.
– Твою мать, Филат, – произносит Алтай медленно. – Зачем ты натравил на меня свою женщину?
– Натравишь ее! Она сама прекрасно натравливается! Кофе будешь? – Вновь потерев нос, отец идет к кофемашине, но наступает на кусочек стекла. Чертыхается сквозь зубы. – Рада, милая, сделай с этим что-то. Нам нужно поговорить спокойно.
– Конечно.
Я срываюсь с места. Достаю из кладовки веник, совок, пакет, надеваю тапочки и приступаю. Сначала нужно убрать большие осколки, потом пропылесосить.
Отец тем временем варит кофе, подает Алтаю чашку. Я занимаюсь делом, стараясь не шуметь, но как будто все время чувствую на себе взгляд. И это не очень приятно.
– Так а что я сделать могу?! – ругается отец громко.
– Если ты не можешь справиться со своей женщиной, – ровно отвечает Алтай, – как с тобой вообще дела можно вести?
Папа хмыкает несколько раз подряд.
Алтай заканчивает вытирать рубашку и продолжает:
– Ты мне аренду полгода не платишь. Узнает кто-то – хана моей репутации, а я столько над ней работал. – Он будто насмехается. – Ты, наверное, решил, раз я дал тебе поблажку, то можно наплевать и на остальные условия. Так не пойдет.
– Я забыл, когда истекает срок договора. Просто забыл! А ты уже проценты накинул! Да какие!
– Десятое июня в расписке. Сегодня одиннадцатое. Я вчера приехал к тебе лично напомнить. Ты меня выпроводил.
– Я не думал, что будут проценты!
Алтай разводит руками:
– Какой-то детский сад. У тебя вообще деньги есть?
С полминуты длится молчание.
– Ясно. До обеда перешли Иссе на электронку все документы на участки. Разрешения на строительство и так далее. Стройку останавливай, я подумаю, что там будет теперь.
Елизавета что-то кричит наверху. Сквозь пелену шока я осознаю, что мы потеряли все. Вообще все.
– Алтай, деньги будут крайний срок через неделю, максимум две, – говорит отец нервно.
– Тебе их, судя по всему, взять негде.
– У меня в Италии…
Алтай прерывает отца громким смешком:
– Ты считаешь, я дам тебе выехать из страны?
Папа тут же начинает строить из себя оскорбленного, наседает, что они ведут дела всю жизнь. Что он держит свое слово и за поступки всегда отвечает. И что людей уж точно не кинет. Не такой он человек. Мое сердце колотится на разрыв. Я то и дело киваю, поддерживая отца.