Пленница - стр. 12
Я старалась не пялиться на его физиономию, старалась не думать о запрете отца даже разговаривать с этим человеком. О рисках, обо всем на свете.
– Я хочу стать юристом, – сказала напряженно. – Когда вырасту. Чтобы сажать бандитов.
– Таких как я? – дружелюбно улыбнулся Алтай.
В эту секунду я почему-то перестала замечать его изъяны, видела только глаза и серьезное спокойствие в них. Постепенно доходил весь ужас вчерашней ситуации. Осознание догоняло, наступало на пятки, а потом обрушилось резко и накрыло с головой. Я была не готова к такому. Не знала. Не думала. Плечи затряслись в истерике, я заплакала. Алтай остановил машину и повернулся ко мне.
– Или обидели?
Его мрачный голос ускорил сердце, и я не справилась с эмоциями. Бросилась к нему на шею, крепко обняла. Подтолкнула невообразимая, всеобъемлющая благодарность за простую человеческую заботу, а еще тот факт, что Алтай был рядом в этот момент моего резкого взросления.
Он не обнимал в ответ, не прижимал к себе – ничего такого. Даже не коснулся.
– Спасибо, – прошептала я, успокоившись и вернувшись в свое кресло. – Я так сильно испугалась! Теперь ужасно стыдно и плохо! Я не такая, честное слово. Я впервые была в баре.
– Я догадался. Будь осторожна, летом много приезжих, их невозможно контролировать. Таким элитным девочкам нельзя тусоваться на побережье без охраны. Друзья у тебя, кстати, дерьмовые.
– Они мне не друзья.
– Этих… хм, ребят вчера забрали, но вот-вот выпустят. Состава преступления-то нет. В этом смысл «по закону», понимаешь?
Я быстро закивала.
– Свой номер не оставляю, твой батя меня за это вздернет на первом столбе. Но если ситуация повторится…
– Не повторится.
Алтай продолжил, будто я не перебивала:
– …скажешь администратору заведения, что знаешь меня. Идет?
– Хорошо.
– И бабушку успокой. Она мне вчера не поверила.
Он высадил меня на другой улице, чтобы никто из соседей, не дай бог, не увидел.
В тот день мы долго говорили с бабулей, я честно рассказала, как все было. Она задавала кучу вопросов, особенно ее беспокоило поведение Алтая. В итоге единогласно решили ничего не говорить папе.
С тех пор я была предельно осторожна. Училась, работала, от баров и мужчин держалась подальше. Пока не влюбилась в обходительного Павла. А лучше бы продолжала избегать. Забыла, что моей жизнью управляет закон Мёрфи.
Летнее южное солнце жжет пальцы и лицо. Из курса физики я помню, что фотоны могут десятки тысяч лет метаться внутри Солнца, после чего, вырвавшись за пределы звезды, они за восемь минут достигают нашей планеты. Мои пальцы греют фотоны, которым, возможно, тысячи лет. И которые преодолели миллионы километров. Вот сколько чести.
Мысли о глобальном обычно отвлекают от мирских проблем, но всему есть мера. Отойдя от окна, я беру чемодан и тащу его к лестнице. Прощай, самая большая комната в доме.
Колесики громко бьются о ступеньки, прерывая спор папы, Елизаветы и дяди Вардана. Когда я захожу в гостиную, они замолкают и поворачиваются ко мне.
– Да ладно, что он мне сделает? – развожу руками.
На лицах всех троих прямым текстом написано, что местный бандит может мне сделать. Но я так не думаю. Не сделал в четырнадцать, не сделает и сейчас.
Несмотря на то, что я по-прежнему предпочла бы держаться от Алтая как можно дальше, я решила принять его… эм, предложение. Тем более папа вернет деньги.