Пленница Дикаря - стр. 45
Я поднимаюсь с кровати, но Дикарь слабо хватает меня за руку... и останавливает хриплым голосом:
— Не уходи...
До меня не сразу доходит, что я понимаю его речь, но когда осознаю это, сердце болезненно сжимается, словно острые, как иглы, шипы прокололи его насквозь.
В полной растерянности, я сажусь на край кровати и стискиваю его влажную ладонь руками.
— Что ты сказал? — переспрашиваю, чтобы убедиться, не сошла ли я с ума.
— Я хочу... — он сглатывает и с усилием продолжает, — чтобы ты осталась. — Его глаза закатываются, словно в бреду, и он снова отключается.
Я незаметно высвобождаю свою руку. У меня нет сил наблюдать, как человек пропадает от лихорадки. Ему нужна помощь и как можно скорее. А шаманские способности Тисы — единственное, что сейчас спасет Конора.
Выбегаю на улицу, жадно хватая ртом свежий воздух. Вид у меня, конечно, непрезентабельный, но мне нужно найти старушку.
— Бабушка Тиса! — кричу с крыльца, оглядываясь по сторонам, потому что не знаю, куда податься. — Конору плохо! — не прекращаю кричать в надежде, что меня хоть кто-нибудь услышит, но всё тщетно.
Спускаюсь по ступеням, чувствуя мелкую дрожь в ногах, но я стараюсь не обращать на это внимания, и быстрыми шагами направляюсь вдоль улицы.
В деревне будто все вымерли — никого. Делать нечего, и я иду в единственный знакомый мне дом — жилище вождя.
Бесцеремонно забежав внутрь, я тут же замираю на месте, ощущая сухое, палящее чувство неловкости. За большим обеденным столом, кажется, собралось всё поселение, которое моментально обращает всеобщее внимание на меня. Включая и самого вождя. Старик пристально смотрит мне в глаза и, не выпуская изо рта большую чёрную трубку, оценивающе скользит взглядом по моему внешнему виду. Смущение не заставляет себя ждать и обдает жаром мои щеки, отчего, переминаясь с ноги на ногу, я старательно оттягиваю окровавленную рубашку вниз, пытаясь скрыть обнажённые ноги.
— Конору плохо, — бормочу осипшим от волнения голосом.
Шаманка перекидывается парой фраз с вождём и не спеша поднимается из-за стола, направляясь в мою сторону.
— Что случилось, маленькая? — В попытке идти быстрее она поднимает тяжелый подол платья, который мешает ей передвигаться.
— У него сильный жар... Очень сильный.
— Идем, — взяв меня за запястье, она увлекает за собой. Но я сама беру ее под руку, чтобы облегчить старушке спуск с лестницы.
— Бабушка... он говорил...
— И что в этом удивительного? — тихонько посмеивается старушка.
— Он говорил на родном языке. Я понимала его.
Тиса останавливается, и я замечаю, как на ее красивом, хоть и морщинистом, лице расцветает тёплая улыбка.
— Что? Почему вы улыбаетесь?
— У нас есть шанс, маленькая, — хлопает она меня по руке. — Есть шанс на возвращение его памяти.
— Но как?! Как такое возможно?! Он же... — Закрываю глаза в попытке переварить происходящее и, сделав большой глоток воздуха, продолжаю. — Он же буквально несколько часов назад не знал и буквы по-английски.
— Милая, в иной раз причуды человеческого организма неподвластны никакому рациональному объяснению. Ты даже не представляешь, какому стрессу люди подвергаются под воздействием лихорадки. Один вьетнамец после сильнейшего жара потерял сон. И по сей день живет и бодрствует двадцать четыре часа в сутки. И он абсолютно здоров. Так что нужно всегда верить в чудо.