Пленница Дикаря - стр. 22
Меня будят крики на неизвестном мне языке. Я медленно присаживаюсь на краю кровати и аккуратно спускаю ноги на пол, неуверенно касаясь раненой стопой твердой поверхности... Но ожидаемой боли не последовало. Будто и не было ранения. А в следующий момент я напрягаюсь, осознав, что полностью обнажена.
Мой разум заторможен, словно после наркоза, и я не могу выстроить в своей голове логическую цепочку происходящего...
Осмотревшись вокруг и не найдя своей одежды, я беру первое, что мне попадается на глаза, — простынь. И, укутавшись в нее, с опаской выхожу из комнаты.
В холле я застаю вождя. Рядом с ним стоят несколько молодых индейцев, которые тут же устремляют взгляды своих раскосых глаз прямо на меня, пока бабушка Тиса не фыркает на молодняк, и те опускают глаза.
Своего Дикаря я замечаю не сразу. Но лучше бы и вовсе не замечала: он в ту же секунду бросается в мою сторону.
— Конор! — пытается остановить его Тиса, но он будто ничего не слышит. И, грубо подхватив меня под руку, заволакивает обратно в комнату.
— Мне больно! — рявкаю я и, вырвав свою руку из стальной хватки, тут же делаю шаг назад.
Дикарь шагом преодолевает мизерное расстояние и одним движением срывает с меня простыню.
Его глаза осуждающе впиваются в мое тело. И, проследив за его взглядом, я тут же замираю...
Моё тело покрыто множественными гематомами, которые светятся на бледной коже, словно фонари. Поворачиваю голову и заглядываю за спину... Кошмар. Меня будто протащили по асфальту... Спина и ягодицы все в ссадинах. Но почему-то должной боли я не ощущаю... Наверняка это всё проделки того странного зелья от старушки.
Я спускаюсь взглядом по своей руке и замечаю на запястье чернеющие отметины от его пальцев... Такие же следы на ногах и животе — то ли от его грубых рук, то ли от падений... В любом случае причина всех моих травм стоит передо мной.
Дикарь тягостно вздыхает и вновь приближается ко мне, оттесняя к стене.
— Не подходи! — едва не рычу я, отступая назад. — Тебе мало того, что ты со мной сделал? — от его разъедающего взгляда мне становится совсем неуютно, и я скрещиваю на груди руки, чтобы защититься от него.
Но он не обращает внимания на мои слова и продолжает надвигаться, а я — отступать. И Дикарь всем видом показывает, что это его раздражает.
Он рывком сокращает последнее расстояние и прижимает меня к стене, уперев руки по обе стороны от моей головы. Дыхание спирает в груди, но я насупливаю брови и гневно смотрю на него исподлобья.
— Уходи! Я не хочу тебя видеть!
Мои слова действуют, и Дикарь слегка отстраняется, испуская продолжительный вздох, будто он зашел в тупик. Лицо мужчины меняется и становится каким-то блеклым... А в глазах... сожаление?! Нет. Чушь. В его крови течет жестокость, и чувство раскаяния ему вряд ли знакомо. Мои размышления прерываются, когда Конор снова прислоняется к моему виску и что-то хрипло, неразборчиво шепчет мне на ухо, обдавая кожу жарким дыханием.
От такой близости я вжимаюсь в стену еще сильнее. Он требовательно касается моего тела, очерчивая синяки шероховатыми пальцами, но я тут же отбрасываю его руку от себя.
Тусклый взгляд варвара мгновенно меняется — вспыхивая черным золотом, а челюсти сжимаются до противного скрипа.