Пленённая принцесса - стр. 30

– Нет! – выкрикивает Несса.

Боже, это было слишком просто. Никакого веселья.

– Вот какие будут правила, – говорю я ей. – Если ты попытаешься сбежать, я накажу тебя. Если попытаешься что-то с собой сделать, я накажу тебя. Если будешь перечить моим приказам… ну, ты уловила. А теперь прекрати скулить и иди в свою комнату.

Несса выглядит так, словно ее вот-вот стошнит.

Она боролась, когда думала, что на кону стоит только ее жизнь. Но после того, как я назвал ее брата и невестку, на принцессу обрушилась реальность. И вся бравада мигом с нее слетела.

Мне даже немного жаль, что я втянул девушку в эту маленькую игру. Вряд ли она будет сильно сопротивляться.

Разумеется, стоит мне сделать шаг назад и дать ей пройти, как Несса безропотно убегает в направлении своей комнаты. Даже не оставляя за собой последнее слово в жалкой попытке постоять за себя.

Я достаю свой телефон, чтобы получить доступ к камерам, установленным в каждом углу этого дома.

Я смотрю, как она поднимается по лестнице и затем бежит по длинному коридору в гостевую спальню в конце восточного крыла. Она закрывает дверь и бросается на древнюю кровать, рыдая в подушку.

Я снова сажусь на скамью и наблюдаю за тем, как Несса Гриффин плачет. Это продолжается примерно час, а затем она, наконец, снова засыпает.

Я не чувствую ни вины, ни удовольствия, глядя на нее.

Я не чувствую вообще ничего.

Следующие четыре дня я провожу взаперти в этой комнате.

И хоть поначалу она казалась огромной, вскоре спальня начинает давить на меня со всех сторон.

Дверь открывается, только когда домработница приносит мне еду трижды в день. Это девушка лет тридцати, с темными волосами, миндалевидными глазами и губами бантиком. На ней старомодная форма горничной с толстыми темными колготками, длинной юбкой и фартуком. Она вежливо кивает, когда ставит очередной поднос и уносит предыдущий.

Я пытаюсь разговорить девушку, но, похоже, та не знает английского. Или ей велели не отвечать мне. Пару раз я ловлю на себе ее сочувствующий взгляд, особенно теперь, когда становлюсь все более растрепанной и раздраженной, но я не тешу себя иллюзиями, что она станет мне помогать. С чего бы рисковать работой ради незнакомки?

Я провожу много времени, глядя на улицу из высоких зарешеченных арочных окон. Они не открываются, но, даже если бы могли, подо мною еще три этажа.

Окна вставлены в каменные стены толщиной более фута[16]. Я словно заперта в башне замка.

По крайней мере, у меня своя ванная, так что я могу справлять нужду, принимать душ и чистить зубы.

Когда я впервые зашла туда и увидела, как рядом с раковиной выстроились в ряд зубная щетка, зубная нить, щетка для волос и расческа – все совершенно новое и нетронутое, – меня бросило в дрожь. Мое похищение долго и тщательно планировалось. Можно только догадываться, какие еще безумные сценарии вынашивает в своей голове мой тюремщик.

Я до сих пор даже не знаю его имени. Я была в таком ужасе во время нашей встречи, что даже не догадалась спросить.

Про себя я зову его Чудовище. Он не человек, он зверь, монстр – бешеный пес, который потерял своего хозяина и теперь пытается укусить всякого, до кого дотянется.

Я не притрагиваюсь к еде на подносе.

Поначалу желудок сводило от стресса, и есть не хотелось.

На второй день это стало формой протеста.