Пленённая - стр. 19
– Разумеется, – уверенно заявляет стражник.
– Иди ко мне, Шен-Ри́, твой черёд.
Пантера бьёт хвостом себя по бокам и не торопится идти ко мне. Ей не нравится перспектива быть закованной в броню, пусть даже лёгкую. Она не любит доспехи, сковывающие движения, но оставлять её без защиты я не желаю.
– Иди ко мне. Или я отправлюсь на охоту без тебя!..
Пантера подчиняется, но всё же играючи кусает меня за руки, когда я закрепляю на ней доспехи. Кроме меня к ней никто не осмелится подойти и притронуться. Я проверяю все крепления и заставляю Шен-Ри́ немного подвигаться по комнате. Кажется, всё закреплено прочно и не слишком стесняет движения.
– Кони готовы?
– Готовы.
– Тогда прогуляемся. Мне нужно проведать хозяина Клеток.
– Этот район расположен близко к…
– Я знаю, именно поэтому мне туда и нужно! – обрываю я А́грия и выхожу стремительным шагом. Пантера трусит за мной следом. Возле выхода слуга держит под уздцы вороного жеребца. Я взбираюсь на его круп и бью пяткой в бок коня. Справа и слева от меня располагаются неизменные близнецы.
– Останьтесь здесь, – развернув жеребца на скаку, велела я остальной охране, – сейчас вы мне ни к чему. Это приказ!
Жеребец, громко заржав, рванул вперёд, за ним чёрной тенью над землёй скользила пантера, растягивая тело в огромных прыжках. До Клеток мы добрались очень быстро. Улицы этой части города уже были пусты. Только изредка встречались запоздавшие жильцы, бегущие прочь со всех ног. Немудрено. Отсюда был хорошо слышен шум битвы, устрашающий вой рогов «бессмертных» и грохот боевых барабанов миркхи́йцев. Кири́н, хозяин Клеток сидел на пороге учётного дома и точил лезвие огромного топора.
– Прекрасные доспехи и оружие, – одобрительно кивнул Кири́н, мельком глянув на меня, – но нужны ли они красивой женщине?
– Ты же знаешь, что нас всех учат держать оружие в руках.
– Но то лишь дань обычаю.
– Увы, по воле злого рока мне пришлось взвалить на свои плечи мужские заботы.
– Плохие времена, если женщина вместо того, чтобы нянчить детей, берётся за оружие и пытается спасти город. Всем благородным мужам Веркса́ла должно быть стыдно в этот момент.
Он пробует пальцем остриё топора и улыбается самому себе.
– Это будет славный бой, моя госпожа. А вам лучше убраться отсюда. И поскорее…
– Ты станешь сражаться один?
– Мне не разрешили взять ни одного бойца. Пригрозили обесчестить моё имя в вехах летописей, что ведут при дворе правителя. Ваши Советники слишком сильно боятся того, что рабы примкнут к захватчикам.
– Не всё ли равно тебе перед лицом смерти?
– Нет, не всё равно. Всё, что у меня есть – это слава одного из лучших бойцов и преданного слуги Верса́ла. Отнимите у меня ещё и имя – у меня ничего не останется…
– Что скажешь насчёт своих бойцов? Ты уверен в них?
– Как в своих пяти пальцах, – не задумываясь, отвечает Кири́н.
– А если один из них окажется…
– Безнадёжно болен? – подхватывает Кири́н, – я отрублю его немедля.
– Хорошо. Тогда я разрешаю тебе открыть все Клетки и обещаю, что имя твоё не будет опорочено, но будет воздано должное твоей храбрости и мастерству.
Кири́н поднимается и подбрасывает высоко в воздух топор так, словно он ничего не весит, и ловит его прежде, чем тот вонзится в землю. Он быстрым шагом направляется к приземистому зданию, в котором содержатся его бойцы. Через несколько минут они с оружием в руках, один за другим, заполняют площадку перед главным зданием. Лица суровы и сосредоточены, поворачиваются на шум битвы и прислушиваются. На некоторых из них легко читается азарт битвы. Это единственное их ремесло и занятие, они живут, только когда сражаются.