Плато Лаго-Наки - стр. 26
– Опять с лошадьми разговаривает! Вон, слышите, Верку ругает. Кобыла норовистая, постоянно пытается уйти в сторону, так он ее стреноживает и утром и вечером, когда гуляют, да еще колоколец нацепил, как корове. Она однажды перегрызла путы и ушла.
Допив кофе, Василий встал и поблагодарил:
– Спасибо. Наташ, я деньги вечером принесу.
Она отказалась:
– Да это я угощала. Так что забудь!
– Тогда вдвойне спасибо. Пойду с Матвеем поговорю, а вы с Ингой бутерброды сделайте. Возможно, что мы на обед не успеем.
Повариха кивнула, внимательно поглядев на обоих:
– Ну, для вас двоих я обед оставлю! Так что катайтесь. Завтра у Инги тяжелый день будет.
Военный ушел. Жарова проводила его взглядом, уже уверенная в том, что они встречались раньше. Спросила:
– А как ему фамилия, не знаешь? Что-то его лицо мне знакомым кажется…
Наталья, собравшая чашки со стола и уже направившаяся в кухню, удивленно обернулась:
– Горный.
Фамилия Жаровой ничего не говорила, но лицо все равно казалось знакомым. Инга подхватила тарелки с печеньями и направилась следом за Куракиной в кухню. В голове вертелось: «Где же я могла видеть Василия?». Ответ напрашивался сам – где-то в Чечне их дороги пересекались. Из хлеба и колбасы вдвоем с Натальей быстро сообразили бутерброды. Повариха решительно достала из холодильника бутылку минеральной воды и протянула ей:
– Забирай! Она хорошо жажду утоляет. Не забудь панаму и очки взять, иначе сгоришь. Да и на себя лучше рубашку сверху одень, если есть.
Инга поблагодарила:
– Спасибо. Можно еду здесь оставить? Я потом заберу.
Наталья кивнула, и она выскочила за дверь.
Василий стоял на дороге, лениво осматривая соседний склон. Жарова подошла. Он быстро спросил, направляясь к домику:
– Как ты открыла дверь?
– Ключом от подмосковной квартиры и заперла им же.
Горный слегка покачал головой:
– Сообразительная. Я ушел, еще темно было. Голоса услышал. Кто-то из этих двух выходил, ну и я следом пристроился. В темноте этот тип ушел. По-моему, Серега. На том склоне, на рассвете, чужого заметил. Ушел он, когда ты в кафе вошла.
Инга выдохнула:
– А мне взгляд в спину мерещился, когда в кафе шла. Не добрый взгляд. Мне страшно стало.
Он внимательно посмотрел на нее:
– И сейчас страшно? Тогда может тебе уехать?
Женщина отказалась и откровенно сказала:
– Когда ты рядом, мне не страшно. Кстати, как рана?
Они как раз подходили к мостику. Горный обернулся с верхней ступеньки:
– Болит, но это ерунда. Терпимо. Не говори о ней никому. – Увидев, что из дверей домика выходят оба чеченца, весело спросил, протягивая ей руку: – Инга, не жалеешь?
Она поддержала игру. Вложила свою ладонь в его и чуть пожала. Посмотрела в лицо мужчины. С лукавой улыбкой, словно девчонка-школьница, покачала головой:
– Не-а… А ты?
Полковник усмехнулся, крепко беря ее за руку:
– Мне-то чего жалеть? Мне хорошо с тобой.
Провел за собой по мостику. Инга весело поздоровалась с незнакомцами, стоявшими у лесенки и ожидавшими, когда они пройдут:
– Доброе утро! Чего хмурые? Смотрите, какое солнце! Как красиво вокруг!
Мнимые Сергей и Вадим с заметным усилием заулыбались:
– Доброе утро! Мы не проснулись еще…
Смуглый Вадим, вставший чуть сзади приятеля, странно поглядел на женщину. Несколько раз моргнул, искоса наблюдая за Сергеем и одновременно стараясь привлечь русскую. Увидев, что она смотрит, заморгал еще интенсивнее, косясь в сторону двери и стараясь, чтоб приятель этого не видел. Она, не понимая, осторожно моргнула в ответ, и смуглый успокоился, хотя и покосился в сторону окна. Такое положение вещей удивило Жарову. Она посмотрела на Горного. Василий их переглядываний не заметил, увлеченный беседой с бледноглазым: