Плата за жизнь - стр. 9
Гуров замолчал, вгляделся в лица сидевших вокруг молодых оперативников. Увидел на лицах некоторых сомнение, даже протест, тяжело вздохнул и продолжал:
– Первый, лейтенант Фатеев, просто мальчишка. Старлей Медовой – человек опасный, в первую очередь опасный для самого себя, тип самоуверенный, самовлюбленный и глупый. Уверен, он любит бороться, кто кому руку на столе прижмет, всегда побеждает. Верно?
Кругом заговорили, кто-то громко сказал:
– Точно!
– Я поговорю в управлении кадров, Медовому следует, пока он жив, с оперативной работы уходить. А уж из вашей группы его отчислят завтра. Вы думаете, удар ногой по лбу его чему-нибудь научил? Ничуть! Он понял, что глуп? Никогда. Он считает, что падла полковник, сука и гад. Разберем ситуацию. Тебя как зовут? – Гуров положил руку на плечо сидевшего рядом белобрысого парня.
– Женя… Евгений, – ответил белобрысый.
– Скажи, Онегин, ты с наперсточником станешь играть?
– Я не припадочный.
– Отлично. Разберемся. Вам представляют меня. Старший опер-важняк, полковник. Он предлагает контактную схватку. Ваши первые мысли: мужику за сорок, значит, больше двадцати в сыске; опер-важняк, значит, не дурак. Так от такого человека никаких предложений принимать нельзя. Любое его предложение проиграно многократно. Выслушав своего тренера и мое предложение, следовало минуточку подумать и ответить, мол, господин полковник, вы ошиблись, дураки живут в соседнем подъезде. Нет, мальчишка Фатеев бросается на амбразуру. Готов! Подумайте! Попал на домашнюю заготовку? Да, попал, но чертов полкаш предлагает продолжить. Следовательно? У него не одна домашняя заготовка. А когда они кончатся, полковник схватки прекратит, видно же, что не дурак, человек битый, опытный и не станет с молодыми вести открытый бой. Эх вы, оперативнички! Группа захвата! Группа захвата! Вы себя за одно место ухватили. Таблицу умножения выучите, только тогда в университет ступайте.
Послышались смешки и тихие комментарии по вопросу, есть у них в мозгу извилины или они начисто отсутствуют.
– Старлей Медовой не мальчик, опер со стажем, сначала не подумал, урок с Фатеевым пропустил. Медовому было необходимо самоутвердиться, не просто положить руку старого полковника, а оторвать ее к чертовой матери. Он не хотел понять, уголовники с ним соревноваться не будут, тихо подойдут сзади и перережут горло.
– Хороший оперативник не допустит, чтобы к нему подошли сзади, – сказал кто-то.
– Верно, должен не допустить. Но даже хорошему оперативнику, я не говорю про Медового, сделать это порой крайне трудно.
Гуров вел машину аккуратно, не обращая внимания на пролетавших рядом асов, чьи машины грудой металлолома громоздились у постов ГАИ.
Сыщик вспомнил Бориса Вакурова, своего ученика, отличного парня, уже приличного опера, которого убили в упор в спину… Вакурова отвлекли нападением на палатку: парень вел машину в центре города, услышал выстрелы, остановился, выскочил на тротуар и прозевал подъехавшего сзади убийцу.
Гуров хотел было рассказать молодым об этом трагическом случае, происшедшем всего два года назад, но промолчал, не хотел трепать имя и память погибшего товарища.
Познакомившись с группой захвата, Гуров понял, что в случае стычки с налетчиками рассчитывать на помощь неразумно. Эти парни могут застрелить человека или погибнуть, захватить серьезного преступника они не способны. Нужно несколько машин, и в каждой должен находиться настоящий сыщик. «Одну поведу я, затем Станислав, Усов, нужны еще двое, и мы устроим «карусель». Никакая «наружка» нас не засечет».