Пластуны. Золото империи. Золото форта - стр. 7
– Ну, будя, – остановил он прыть Михася. – Ты радуйся, но рамки держи. На досуге еще потолкуем за жизнь станичную и за училище. Напутствие ты и мое получишь.
– Да уж будешь приглядывать за ним!
– Не сомневайся, батько.
– Да что я вам – дитя малое? Честь рода не запятнаю.
Михась слегка обиделся на слова брата, но виду особо не подал: «Пусть шо хошь думает брательник, а у меня свободная жизнь начинается!»
– Ну шо, сынки. Готовы?
– Когда выдвигаться, батько? – спросил Микола.
– Неделю на сборы даю, натешиться с женой, и про родителей чтоб не забыли! – распорядился Иван Михайлович, скупую смахивая слезу, все-таки двух сынов махом на три года службы отправлять. Атаман уже представил реакцию матери. – А там и в путь с Богом и ангелом-хранителем.
– Есть, – четко, как и подобает офицеру, ответил Микола.
– Понял, – сказал вчерашний гимназист Михась. Сна уже ни в одном глазу как не было. Да еще и приятель Рудь уже подмигивал вовсю, предчувствуя гулянку.
Через открытое окно со двора донесся звонкий смех Димитрия. Иван Михайлович обернулся и подошел к окну. Любил дед внука до беспамятства и баловал порой излишне. «Кровинушка наша! Наследник рода!» – радостно восклицал дед соседям, гордо прогуливаясь с внуком по станичной улице.
– Унучок, – ласково позвал Иван Михайлович внука. – А подь-ка до дида. Шось тебе дам.
Димитрий поднял голову, улыбнулся в ответ деду и, опираясь на руки, поднялся на крыльцо. За ним шла Марфа, готовая при каждом случае подхватить, если понадобится, сына. Отворив двери в хату, пропустила вперед ребенка, и тот, ловко перепрыгивая через порог, помчался к деду. Иван Михайлович подхватил любимого внука на руки и прижал к себе:
– Здоровеньки булы, унучок!
– Дидык мой!
– Твой, – добродушно хмыкнул атаман.
– Слява Богу! – громко крикнул Димитрий.
Дед довольно крякнул, оценивая, затем повернулся к красному углу.
– Шо мы первым робым, когда у хату заходым? – вопрошал он внука.
Димитрий с серьезным лицом сложил свои маленькие пальчики в крестное знамение и осенил, не торопясь, лоб, живот и плечи.
– Ай молодца! – воскликнул дед, довольный тем, как внук повторяет то, чему он его учил. – Прям как ты в детстве! – сказал он Миколе. И, повернувшись к столу, увидел все еще стоявшего в ожидании Василя и хмыкнул. – А за тебя-то, Василь, я совсем запамятовал на радостях! Свободен, казак. Спаси Христос. Иди до хаты, отдыхай!
– Есть! – бодро ответил казак, отдал честь, ловко повернулся через левое плечо и быстрым шагом вышел во двор. Через минуту за воротами послышался удаляющийся стук копыт. А затем разбойничий свист с лихим гиканьем. «Ну все, сейчас новость разнесется по станице!» – подумал старший Билый.
– А где мать-то? – спросил Иван Михайлович у снохи, опуская внука на пол. – Куда запропастилась?
– Да вона к шаберке пийшла, – ответила Марфа. – Сказала, что мигом обернется.
– Задерживается что-то. Вечерять пора бы, – добавил глава станицы. – Устал сильно, ноги не держат. Михась, беги за квасом опять. А то Рудь все вылакал, а у меня горло на радостях сводит.
– Зараз, батько!
– Да не беспокойтесь, тато, – сказала Марфа. – Я соберу живо на стол!
– Ну и добре, доченька. Спаси тя Христос! – по-отцовски сказал Иван Михайлович и перекрестился. – Постой, Михась! – оклик отца остановил младшего брата в сенях. – Ну что, сынки, – обратился атаман к сыновьям. – Стало быть, покидаете отчий дом? Засиделись, соколы? Не терпится? Признавайтесь!