Пластическая хирургия по-русски - стр. 22
Васнецов отпил очередной глоток хранившего солнце Армении напитка и, блаженно улыбнувшись, ткнул пальцем в переносной пульт телевизора. Экран вспыхнул.
На этот раз выступали не криворотые бритоголовые педики, а нормальные волосатые ребята. Инструменты у них были вроде бы те же самые, на которых пытались лабать живьём так раздосадовавшие Фреда предыдущие горе-музыканты, но результат получался совершенно поразительный.
Весёлый носатый ударник с седой, как у Фреда, прядью и симпатичный волоокий басист врубали так синхронно, словно были сиамскими или, по крайней мере, нормальными однояйцевыми близнецами, казалось, начавшими сыгрываться ещё в материнской утробе.
Агрессивный и напористый ритм-гитарист бойко сшивал три составные элемента ритм-секции в классический равносторонний треугольник жёсткими гвоздями отточенных до совершенства дерзких рок-н-ролльных аккордов.
Лидер-гитарист играл в элегантно-снобистской скользящей манере, свидетельствовавшей о его незаурядном мастерстве. Слово «лажаться» явно было ему не знакомо, он заставлял гитару то говорить, то смеяться, то плакать человеческим голосом. Фред привычно отметил, что она настроена на октаву ниже принятого строя, а соло исполняется на верхних басовых струнах.
Выступали, конечно, «Битлз». Хотя показываемый клип был просто доисторическим, Фред смотрел его как в первый раз. Такая музыка была ему по душе. Когда ребята завершили номер эолийской каденцией, Васнецов окончательно пришёл в хорошее настроение.
Досмотрев клип, Фред допил коньяк и выключил телевизор, дабы последующая музыкальная белиберда не сломала пойманного от порции доброй битловской музыки кайфа. Не сдержав обуявших его высоких чувств, он вовсе не фиглярствуя, а совершенно серьёзно осенил себя крестным знамением, пожелав себе счастья, здоровья и благополучия на «многая лета».
* * *
В тот счастливый день Люси выпорхнула из салона Фреда Васнецова, ощущая себя школьницей, которой впервые залез под юбку нравящийся ей робкий, но симпатичный паренек. Душа пела и рвалась к звёздам. Зелёное платье стало Люси велико, но обычно весьма чувствительная к малейшим погрешностям туалета, она сейчас не обращала на это внимания. Теперь наряды от неё никуда не уйдут. Старьё, видимо, придется перешивать, но лучше, конечно, купить всё новое.
Люси потуже затянула пояс платья, которое теперь сидело на ней, как на опроставшейся роженице, специально пошившей сей балахон для ношения во время беременности, и энергично зашагала по направлению к улице академика Павлова. Она не стала прогонять подкатившее к ней такси, которых в последнее время расплодилось несметное количество, и в радостном возбуждении охотно взобралась на сиденье.
Таксист, молодой ещё парень лет тридцати, с интересом посмотрел на Люси.
– Детка, ты выглядишь на сто долларов! – восхищенно произнёс он.
Не доехав до дома, Люси вышла на улице Ленина и, отвалив таксисту безумные чаевые из своих почти опустевших амбаров, заскочила в первую попавшуюся кондитерскую. Там она выбрала большое марципановое пирожное в виде коренастого мужского фаллоса и, растягивая удовольствие, съела его всё без остатка. Чёрт побери, должна же она была хоть как-то отпраздновать такой счастливый день!
* * *
Эдуард Лаврентьев гнал кроваво-красный «олдсмобил катлас суприм» по нагретому асфальту пустынной дороги. Август выдался очень тёплым, и ещё утром Эдуард нажатием кнопки убрал виниловую крышу кабриолета. Но по идиотской привычке он продолжал восседать за рулём диковинной иномарки в отливающем металлом дакроновом костюме, лишь слегка ослабив галстук.