Пламя Этерны - стр. 9
– Итак, – раздельно произнес тот, – ты обвиняешь моего брата Ринальди в похищении и насилии?
Беатриса опустила голову, спутанные льняные пряди почти полностью скрыли ее лицо.
– Да или нет? – Голос был бесстрастен, но Диамни почти не сомневался, что, будь на то воля анакса, женщина до Цитадели не добралась бы.
– Да, – пролепетала она, – это правда…
– Приведите наследника, – распорядился Эридани и замолчал. Молчали все – слуги, стражники, эории. Художник видел, что Беатриса держится из последних сил, худенькое личико казалось алебастровой маской, губы посинели, а багровые пятна на бескровной щеке выглядели нелепо, словно пятна краски.
Ожидание было недолгим – эпиарх был из тех, кого трудно найти в постели ночью и проще простого поздним утром. Видимо, воин, ходивший за Ринальди, рассказал ему, зачем его призывает анакс, потому что красивое лицо эпиарха не выражало ни удивления, ни сострадания, ни страха. Только брезгливость.
– Мой анакс хотел меня видеть.
– Да. Эория Борраска обвиняет Ринальди Ракана в насилии. Что ответит обвиненный?
– Ложь! – Эпиарх усмехнулся, и это показалось Диамни особенно отвратительным. – Красотка провела зиму с пользой и удовольствием, потом вспомнила, что у нее есть супруг, и испугалась.
– Ринальди! – Отчаянный крик Беатрисы заставил художника вздрогнуть. – В тебе осталось хоть что-то человеческое?!
– Кто знает, но моя душа не имеет никакого отношения к твоему животу, эория. – Наследник повернулся к Эридани: – Я клянусь, что она или безумна, или заметает следы, а ее так называемые свидетели подкуплены или запуганы.
– В том числе и некая Василика?
– Василика? – Ринальди приподнял бровь. – Ах да, Василика… Родимое пятно в виде полумесяца под левой грудью и черные волосы до колен. Тогда это не страх, а золото. Если моя любовница решила меня продать, то запросила дорого.
– Эория утверждает, что Ринальди Ракан отдал ее сначала своим слугам, затем своему псу.
Анакс говорил о брате так, словно его здесь нет. Видимо, это что-то означало, но Диамни не знал, что именно.
– И что говорит пес?
Воистину у этого человека нет ни души, ни сердца!
– Пес убит. Чтобы эория могла бежать, один из сочувствовавших ей слуг подсыпал псу яд.
– Значит, Гиндо сначала украли, а потом отравили для пущей достоверности. Бедняга… Если это, разумеется, был Гиндо, который пропал у меня осенью.
– Ринальди Ракан отрицает свою вину?
– Да!
– Беатриса Борраска настаивает на своем обвинении?
– Мой анакс! Это сделал он… Он…
– Прошу назвать имя.
– Ринальди Ракан, брат и наследник моего анакса!
– Что скажет Абвениарх?
Богопомнящий говорить не спешил, с многозначительным видом глядя в небо. Его не торопили – как же, непредвзятый и милосердный судия! Наконец он что-то надумал, и Диамни показалось, что он очень доволен собой. Красивая холеная рука поднялась в ритуальном жесте.
– Пусть Беатриса Борраска поднимется на холм Абвениев. Если ее ребенок от семени Раканов, Ушедшие его признают, если нет, не о чем и говорить.
Ай да Богопомнящий! Ай да молодец! Все правильно! Жены анаксов, ожидая ребенка, проходят испытание, ведь Ракан может завещать Силу, которой владеет, лишь мужчине своей крови. Если Ринальди невиновен, Абвении оттолкнут Беатрису и ее дитя.
– Эория готова подняться на холм? – Голубые глаза Эридани не сулили ничего хорошего.