Пламенная нежность - стр. 23
– П-правду? – мистер Чаннинг с трудом выговорил это слово, как будто оно обжигало ему язык. – Уж вы-то правду не слишком высоко цените. Это всего лишь уловка, на которую вы пошли, чтобы вынудить меня вернуться, не более того! Неужели за мою голову назначена щедрая награда?
На сей раз настала очередь Джулианы отпрянуть словно от удара кнута. Ей стало нехорошо. Сколько же яда было в его голосе! Хотя в какой-то степени она это заслужила.
– Вероятно, вам польстит, что это именно вы добьетесь моего возвращения, – продолжал Патрик. – Или вам доставляет болезненное удовольствие видеть, в каких стесненных обстоятельствах живет человек, возможно, умертвивший родного брата?
Боже милостивый! Неужели он и впрямь полагает, что она на такое способна?
– Я здесь потому, что считаю – вы имеете право знать, – запротестовала Джулиана. – И что вы захотели бы об этом узнать. У меня нет решительно никаких причин придумывать такое!
– Вы, верно, не подозреваете, что я состою с отцом в переписке: письмо, упомянутое кучером, наверняка от него! – Патрик скрестил руки на груди, однако было видно, как напряжено все его тело. – Отец – единственный человек во всем мире, которому я верю, и я не намерен возвращаться вплоть до его личного распоряжения.
– Вы уверены, что это письмо от вашего отца?
– Только ему известно мое местонахождение.
– Увы, не только ему. Ведь я же узнала, где вы скрываетесь! Возможно, вам написал кто-нибудь еще. Вот хоть ваш друг Дэвид Кэмерон. Полагаю, он сполна насладился своим медовым месяцем, проведенным в Брайтоне.
– Кэмерон и его молодая супруга вернулись в Морег неделю назад.
– Что ж, тогда допустим, что письмо подзадержалось в пути…
Перед внутренним взором Джулианы вдруг проплыли картины погребения. Церемония была торжественной и красивой, а деревья, уже тронутые яркими красками увядания, только подчеркивали драматичность момента. Но тогда мисс Бакстер было не до того, чтобы любоваться красой йоркширской осени. Окаменевшее изможденное лицо графини, горькие слезы двух девочек – вот что владело тогда вниманием Джулианы.
– Я видела, как его хоронили, Патрик. Ошибки быть не может.
С минуту он глядел на нее, все еще отказываясь верить.
– Ошибка возможна всегда.
Это завуалированное обвинение Джулиана приняла близко к сердцу, прекрасно понимая, о чем говорит Патрик. Однако она уже начинала злиться на то, что мистер Чаннинг не верит ей. Не так, совсем не так представляла она себе их разговор!
– Отныне вы новый граф Хавершем, Патрик, – повторила она. – И поэтому вам надлежит возвратиться домой как можно скорей.
Патрик открыл рот. Потом закрыл. Потом открыл снова.
– Не смейте так меня называть! – почти прорычал он.
– Как именно? Патриком? Или Хавершемом? «Чаннинг» более не годится. Можете отрицать это, можете ненавидеть меня, но это не изменит положения вещей!
Где-то в глубине дома вновь тоненько заблеял ягненок. Отвернувшись от мисс Бакстер и приглушенно выругавшись, Патрик взял с ближайшей полки бутылочку, до половины наполненную молоком.
– Однако есть и еще кое-что, – сказала Джулиана ему в спину.
Патрик тем временем привязывал лоскут ткани к горлышку бутылочки, но, услышав эти ее слова, обернулся и устремил на мисс Бакстер тяжелый взгляд.
– Вы сообщили мне, что мой отец скончался. – Голос его звучал хрипло – верный знак того, что ей удалось наконец пробить брешь в его несокрушимой броне. – Что еще столь же важное вы можете мне сказать? Или вы пока не придумали?