Плагиат - стр. 10

– Да.

– Я много читал, – сказал Петр. – Я не такой дуболом, как кажется с первого взгляда.

– Да, – повторил Леонид Сергеевич. Ему не хотелось ничего добавлять. Совсем ничего.

– И я не пьяница. Уверен, Ирина утверждала обратное, – с омерзительной ухмылкой произнес Петр, – поэтому за обедом вы всякий раз предлагаете мне водку.

Леонид Сергеевич пожал плечами:

– Я делал это без всякой задней мысли.

Петр согласно кивнул.

– Меня впечатляет ваша эрудиция. Вы столько всего знаете, и все помните. У вас в голове компьютер!

Пауза. Леонид Сергеевич словно бы прикидывал: сказать – не сказать.

– Видите ли, Петр, – медленно проговорил он, – в голове любого человека помещается не компьютер, а приёмник.

– Приёмник? – не понял Петр.

– Именно. Приёмник и антенна. Причем у разных людей это оборудование имеет различную чувствительность. Индивид (разумеется, не всякий) способен всё это правильно настроить и в итоге уловить что угодно.

– Откуда, из высших сфер?

– Именно. Вы правильно понимаете. Уловить из Космоса, из некого Информационного поля Вселенной. Из некоего хранилища Мирового Разума.

– Получается, мне незачем читать Плутарха у вас в библиотеке, – Петр похлопал ладонью по обложке тяжёлого тома. – Достаточно настроить антенну, и у меня перед глазами выплывет весь этот текст, страница за страницей.

– По сути так, но не все так просто. Легче все же прочитать книгу.

У Максима Капушева оставалось не менее суток до обратного рейса. В Челябинске он никого не знает, да и сам город, где прежде Максим никогда не бывал, нисколько не интересовал его. Работа в городском архиве выполнена. Редакцию газеты "Вечерний Челябинск" он уже посетил. Из запланированного остаётся один единственный визит. Что теперь? Зайти куда-нибудь выпить пива? Или вот это – на глаза ему попалась вывеска тира.

– Видите ли, Ольга, я вполне допускаю, что в Челябинске, в небольшом полуподвальном помещении на Пушкинской улице имеется тир, не уверен, однако, что Максим хороший стрелок, однако, почему бы и нет? Вы, наверное, хотели бы спросить, а что, мол, он делал на Пушкинской улице?

– Да, правда, что он там забыл? – откликнулась длинноносая.

– Дело в том, что там проживает Валентина Эдуардовна, тетушка нашего Петра, его родная душа, других родственников в живых не осталось, друзей-товарищей нет и в помине, а единственный сын, непутёвый, если, Ольга, помните, сидит в колонии для малолетних преступников. Только не спрашивайте, откуда Максим все это знает. Как-то разузнал, собрал информацию. В общем, не важно, раз уж мы с вами фантазируем.

Дверь была не заперта, и войдя в комнату, Максим увидел сидящее за столом морщинистое, пергаментное существо.

– Валентина Эдуардовна? – уточнил он.

– А вы кто? – вполне внятно поинтересовалось существо.

Максим Капушев с готовностью предъявил фальшивое удостоверение капитана полиции.

– У вас дверь не заперта, – сказал он.

– Мне 92 года. Осталась вот. Даже позвонить некому, да и телефона-то нету. Вот помру, двери придется ломать.

Стоит ли описывать квартиру одинокой тётушки Петра? Что уж там такого может быть интересного, какие детали? Старый стол, покрытый клеенкой, несколько разномастных стульев, лампочка на шнуре, в углу телевизор, может быть, даже черно-белый, кровать с металлической спинкой, с никелированными шарами и, наконец, поместительный буфет с застекленными дверцами. Да зачем все это? Разве что для замедления повествования?