Питер, Краски и Любовь - стр. 18
– Ты обещал меня за ручку в ванную отвести. Вот, веди. Только выйди сначала, я переоденусь.
Быть моим поводырём Матвею явно понравилось. Как вцепился в руку, так и после ванны не отпускал. Хотя я линзы вставила и в его помощи уже не нуждалась. Вырвала свою лапку, слегка помятую в лапищах этого медведя, только за завтраком. А после он опять умудрился меня сцапать за ладошку. И вообще, всё время норовил оказаться рядом. И почему-то не то чтобы рядом, а впереди и чуть сбоку, так что я вечно упиралась носом ему то в предплечье, то в спину между лопатками.
Не выдержав в очередной раз, возмутилась:
– Ты меня специально от друзей оттираешь, чтоб нормально не поговорить было? Боишься, что я их покусаю? Или что компромат на тебя сдам?
– С чего ты взяла? – бровью так наигранно повёл. Тьфу ты!
– Всё время становишься чуть впереди меня. Ааа, ты на рост мой намекаешь? Табуретки с собой нет у меня, извини, – развела руками для наглядности.
Матвей усмехнулся и, подхватив меня подмышки, поставил на ступень лестницы, ведущую в беседку. Так я ростом с ним не сравнялась, но в глаза уже можно смотреть, не сильно закидывая голову.
– Ни от кого не оттираю, на рост не намекаю. Просто приятно, когда ты носом в спину упираешься и пыхтишь как мышка.
– Да? Ерунда какая… – Я даже растерялась на мгновение.
Со Стёпой у нас не было такой большой разницы в росте, но он любил в обществе обнимать меня со спины и втыкаться подбородком мне в макушку. То ли подбородок у него был острый, то ли он сильно давил, но меня эта поза жутко раздражала.
А я и не думала, что у Мэта столько заморочек. Раньше наше общение было конструктивным – по работе, раздражающим – вне работы, но хотя бы понятным и привычным. Теперь же мне совершенно неясно, что Матвею от меня надо и как себя с ним вести.
Воскресенье мы провели весело и вечером отправились домой, постояв во всех возможных пробках.
– Вот что нам мешало выехать пораньше, как Богдан с Таней? – вопрошаю я у водителя.
– Тогда мы бы быстро доехали и совсем не пообщались.
– Да? – с сомнением кошусь на парня. То ли прикалывается, то ли серьёзно. Такой Матвей мне непонятен и нервирует ещё сильнее, чем тот Матвей, которого я знала и который тоже неслабо так нервировал.
Распрощаться у подъезда я попыталась быстро. Но мне быстро не дали. Раза три Матвей намекнул на чай, сто раз напомнил про завтрашнюю работу – явиться в офис к десяти и при полном деловом параде. Как будто я знаю, какой деловой парад полный, а какой усечённый вариант. Как будто можно прийти в брючном костюме, а можно — без брюк, но в пиджаке от костюма. Когда парень по четвёртому кругу завернул на приглашение к чаю, я не выдержала и, вырвав свой рюкзак, пошла быстренько к подъезду, кинув на прощанье «Пока!». В спину полетело удивлённое «А поцеловать?!», но я даже не обернулась. Бесит он меня почему-то…
Дома всё же приготовила на завтра костюм: сарафан приталенный тёмно-синий длиной до колена с интересным вырезом на груди, блузка шелковая белая и укороченный пиджак. Туфли, новенькие лодочки, на небольшом каблуке с шикарной белой пряжкой. Мама частенько передаёт красивые вещи из Италии. Глаз у неё намётан – вся одежда на мне сидит отлично. Она вообще любительница изысканных вещей и в одежде, и в интерьере. Завтра только надо сделать лёгкий макияж и буду я прям вся из себя специалист, а не каляка-маляка в заляпанной кофте, как называет в шутку меня папа.