Письмо, так и не написанное, потому что его отправлять некому - стр. 24
Зато после этого играть я стал осторожно и расчетливо. И уже через месяц проигрывал крайне редко.
После такой школы, отличить хорошего игрока от того, кто только прикидывается им было не сложно.
Так оно и оказалось. И хотя я порой позволял чуть-чуть проигрывать, иначе распугаешь публику, в первый вечер я выиграл почти пять рублей. А это уже обед!
Я понял, что на ближайшие несколько дней я о средствах на еду могу не беспокоится. И все же это не могло быть надежной базой всего последующего отдыха. Игра в любой момент могла надоесть и я оставался без средств к нормальному питанию.
Нужен был еще один источник и составная часть безбедного существования на отдыхе.
Глава 7
…И я его нашел.
Кто сказал: любовью сыт не будешь? Тот пусть и голодает. Я же решил именно любовью и питаться.
То есть с помощью любви. Ну если не любви, то симпатии.
Проблема разрешалась без больших затруднений. Во время курортного сезона хилая система гурзуфского общепита укреплялась практикантками из Харькова, Киева и других мест Украины, где были соответствующие техникумы и училища.
Самих же точек питания было не так много, очереди в них в обедненное время – сумасшедшие. Так что, девчонок, которые днем общепитовски кормили нас, а вечером смертельно скучали и чуть с завистью смотрели на толпы бездельников-отдыхающих, можно было рассмотреть со всех сторон, как в переносном, так и в прямом смысле этого выражения.
Но о девчонках потом. Сначала надо рассказать о гурзуфских очередях.
Очереди в столовках и пельменных – статья особая. Матерые, штатные работники забегаловок пользовались наплывом отдыхающих по полной программе. Порции не докладывали до заявленных объемов, а окончательные расчеты включали в себя очень солидные чаевые, которые, разумеется, клиенту не объявлялись. Бороться с этим официальными путями было не возможно. Попробуй повозмущаться, застопорив хвост из полусотни голодных курортников.
Но безнаказанным такое издевательство над собой оставлять тоже было нельзя. И месть оказалась простой, эффективной и полезной для желудка. Очередь обычно двигалась медленно, прилавок с трубками, на которые ставились подносы, был длинным. Стоило положить к своей порции лишнюю котлетку, или пару дополнительных тефтелей, или еще чего по вкусу – и ты уже отомщен. Далее – по вкусу: кто-то в медленнотекущей очереди, не слишком афишируя, съедал добавку, а некоторые мастера камуфляжа мастерски маскировали довесок в гарнире.
Так и установилось: нас обвешивали и обсчитывали, а мы – объедали. Какой был конечный баланс нам было не известно, но судя по молчаливому соглашению сторон – все были довольны.
Девчонки-практикантки были вне этой игры. Аборигены местного общепита делиться с этими соплячками совершенно не собирались. А те закрывали глаза на наши невинно-сытные шалости.
Другое дело, когда им кто-то нравился. Тогда в его тарелку клали кусочек побольше и поаппетитней, гарнирчику побольше, зелень свежая появлялась. Такой знак – умный заметит.
Вот и я стал замечать, что в верхней столовой, куда мы заходили достаточно часто, моя порция заметно отличалась от приятельских. Вычислить, от кого шли «приветы» в котлетах, было не очень сложно.
А что, вполне кондиционно. Стройная живая девчонка. Лет восемнадцати. Немного застенчива, но любопытна. В мешковатом белом халате подробностей фигуры не определишь, но научная реконструкция позволила сделать однозначный вывод – пойдет.