Письмо из прошлого - стр. 81

Она зачем-то сняла шапку и расстегнула куртку, прежде чем войти внутрь. Тишина и ни единой души. Нет тебе ни кричащих первокурсников, ни строгого охранника, следящего за хулиганами, ни равнодушного гардеробщика, курящего вместе со студентами за крыльцом, ни вахтерши, дающей звонки.

Маша открыла тяжелую дверь и сразу же оказалась в большом просторном холле. Тепло и пахнет краской.

- До первого урока еще тридцать минут. Чего так рано?

Маша обернулась – седоволосая женщина притаилась на лавочке за стендом с расписанием.

- Новенькая?

- Да.

- Это ты Лидкина внучка?

Маша подошла ближе, кивнула головой.

- Сирота, значит?

Маша на мгновение обомлела, а потом почти задохнулась от внезапного возмущения, открыла рот возразить, но так и осталась стоять не в силах сказать и слова. А ведь, действительно, эта щуплая седовласая женщина права – она сирота.

- Я… - Маша нервно провела рукой по волосам. – Я сирота? Нет же.

В ее глазах застыл страх – это ее реальность.

- Ты у меня спрашиваешь? – женщина усмехнулась. – Так поговаривают.

- Извините.

Маша попятилась назад – к горлу подступил ком, ее замутило. Она вышла на улицу, остановилась посреди двора, несколько раз глубоко вдохнула. Она сирота. Действительно. Как же так…

Снова панический страх сковал тело, и она буквально физически ощутила непосильную ношу отчаянья и скорби. Чувства вперемешку, что и не разобраться и от этого в горле одна тошнота. Она задышала часто-часто, пытаясь, справится с эмоциями, закрыла глаза, зашептала пересохшими губами:

- Отпусти, Маша. Успокойся. Забудь. Так случилось, что ты осталась одна, но впереди новая жизнь. Закрой эту страницу прошлого, переверни ее, сомни, выброси и не ищи этих старых троп.

Она глубоко вздохнула, выдохнула. Представила, как отрывает исписанный черными чернилами лист из тетради, комкает его и кидает прочь. Он летит бесформенным комком с мостовой и падает в желтые быстрые воды. Речная вода бурлит, негодует, но все же принимает ее дар, накрывает мелкими волнами и уносит вдаль. Всплеск – и его больше не видно.

Маша выдохнула. Вроде бы отпустило и стало легче. Медленно открыла глаза.

- Новенькая? – щуплый пацаненок, ниже ее на голову стоял напротив в распахнутой куртке, шапке набекрень и пытался подкурить.

- Да. – Маша поежилась от холодного ветра.

- Наша, значит.

Она окинула его с головы до ног и видимо таким уничтожающим взглядом, что паренек скукожился и стал похож не на ее ровесника, а на первоклашку.

- Я не ваша, понял?

Парень смутился:

- А что так грубо?

- Не грубо. Нормально.

Маша засунула руки в карманы куртки, развернулась и зашагала обратно ко входу, где на крыльце уже столпились около десятка любопытных глаз.

- Меня Влад зовут. – Услышала она в спину. - И мы с тобой в одной группе!

Она сидела на последней парте и думала о чем угодно, только не об учебе. А потому все, что говорила молоденькая рыжеволосая учительница, пропускала мимо ушей. Она вообще ей не нравилась – волосы, выкрашенные в такой яркий рыжий цвет, какого и в природе не существует, глаза подведены зеленым и платье болотного цвета. Маша не любила зеленый, и рыжих она не любила. Она любила только его – своего Максима, вспоминала их вчерашнюю встречу, от которой даже сейчас потели ладони, и бросало в жар.

Маша выдохнула, перевела безучастный взгляд с окна на доску, встретилась глазами с учительницей – оказывается, та изучала её. Подумала почти брезгливо – и почему все рыжеволосые так любят зеленый?