Письма полковнику - стр. 7
Она снова не ответила. Он не мог не знать, когда.
– Люблю Срез, – мечтательно протянул сотрудник. – А дети так и вовсе в восторге. Все-таки, как ни крути, несправедливо, чтобы подобными благами пользовался ограниченный круг людей. В чем несомненное преимущество демократии перед диктатурой…
Он кашлянул. До предела наклонил голову, разглядывая пятно на галстуке; поморщился. Заговорил, не поднимая глаз, словно в сотый раз формулировал нечто давно обсужденное и решенное:
– А вернетесь уже в другой город, под другим именем, жилье и трудоустройство гарантировано. Программа защиты свидетелей, может быть, слышали о такой? Стоит дорого, но в вашем случае, повторяю, ведомство чувствует себя обязанным… Да и вы действительно в каком-то смысле свидетель.
Последняя фраза была шуткой. Судя по его собственному негромкому смеху.
За смехом последовала пауза. Такая, какую вежливые хозяева разыгрывают для засидевшихся гостей перед обменом ритуальными фразами прощания. Странно. Да, разговор затянулся немного дольше, чем обычно в этом кабинете (а может, у них и кабинеты все одинаковые, с драконами и фотографиями в тезеллитовых рамочках?), но ведь допрос, по сути, еще не начинался.
– Кстати, – бросила она пробный шар. – Вы хотели задать мне несколько вопросов относительно обстоятельств смерти моего отца. Начинайте.
Цивил недоуменно поднял глаза:
– Что?… нет, в этом нет необходимости. Обстоятельства смерти полковника Роверты, к счастью, вопросов не вызывают. Цель нашей встречи – наметить шаги в защиту вашей приватности, и я рад, что мы быстро пришли к взаимопониманию. Повторяю: нам очень жаль, что так получилось. Вы можете рассчитывать на всестороннюю помощь, Ева Николаевна.
Даже так. Ну что ж. Это тоже ничего уже не изменит.
– Спасибо, – Эва ослепительно улыбнулась. – Я рада столь трогательной заботе о моей приватности. Однако вы ошибаетесь: в разгаре экзамены, и уволить из школы единственного преподавателя по основному предмету руководство физически не сможет. А сплетни коллег, да и соседей, я как-нибудь переживу. И еще: я не люблю Срез. В вашем досье должно быть записано.
В чем несомненное преимущество демократии перед диктатурой: местных спецслужб можно не бояться. Просто чиновничья инстанция, нудная и нелогичная, местами до абсурда, способная вымотать нервы и довести до истерики, – но абсолютно безопасная для жизни. Хорошо, что они ходят в штатском, а не в лиловых мундирах. Хорошо, что им можно высказать хотя бы малую часть необходимого с точки зрения здравого смысла. И беспрепятственно уйти.
Она встала и оперлась ладонями на стол, глядя на сотрудника поверх монитора:
– Всего доброго. Еще раз спасибо за помощь в организации похорон. Надеюсь, там и увидимся.
– Да-да, разумеется, госпожа Ро… Анчарова. Вас известят.
Ее левая рука почти касалась тезеллитовой рамки. Перед тем, как выпрямиться, Эва развернула фотографию на себя: пусть понимает, как хочет. Увидела даму бегемотистой внешности и двух упитанных оболтусов в возрасте где-то на второй-третий и седьмой-восьмой классы. Естественно. А если кабинет все-таки другой – так и в том, первом, примерно такое же фото на столе.
…Она вышла наружу. После хорошо кондиционированного кабинета было не по-июньски душно и парко; наверное, будет гроза. На улице – впрочем, удаленной от центра и потому всегда немноголюдной – не виднелось ни единого человека; по пыльной дороге прогромыхала одинокая развалюха. Эва представила себе хищную стаю журналистов, которые, по идее, должны бы толпиться здесь в ожидании ее выхода; нервно усмехнулась. Какой Лиловый полковник? Кому интересны вчерашние новости?… кому она нужна?