Письма - стр. 5
В 1943 г. Гитлер вручил Борману и свою личную канцелярию. Вот что писала об этом одна из секретарей: «По мнению Гитлера, Борман был единственным, кто умел просто и понятно сформулировать его идеи и проекты. «Предложения Бормана, – однажды заявил Гитлер, – так точно сформулированы, что мне остается только сказать «да» или «нет». С ним я управляюсь с кучей бумаг за десять минут, в то время как остальные отняли бы у меня многие часы. Когда за шесть месяцев до ожидаемого события я прошу его напомнить мне о нем, то могу быть уверен, что он в точности исполнит эту просьбу. К тому же он дьявольски работоспособен!» «Я знаю, что он груб, – отмахиваясь от жалобщиков, ссылающихся на методы Бормана, говорил Гитлер, но он обещал прекратить, и я могу полностью положиться на него. Он всегда отслеживает, чтобы все мои приказы выполнялись».
Вот таким был один из корреспондентов изданных нами писем. Другим была его жена Герда, которая, как часто говорил Борман, являлась истинной нацисткой. Отец Герды, майор Вальтер Бух, председатель партийного суда, созданного Гитлером в 1926 г. для поддержания партийной дисциплины, был, как и Борман, активным организатором и участником партийной чистки в 1934 г. Но впоследствии у него возникли определенные разногласия с зятем.
2 сентября 1929 г. состоялась свадьба; жениху было 29 лет, а невесте 20. Дочь и жена нацистских рейхслейтеров, Герда Борман полностью посвятила себя нацизму. С мрачной решимостью она принялась за религию, утомляя своей дотошностью даже священников. Она заглатывала целиком и зачастую скучнейшим образом извергала туманные нацистские теории, смешав в одну кучу Карла Великого и нибелунгов, пагубное влияние христианства и вагнеровские «Сумерки богов». Как все теоретики нацизма, она была преисполнена сознания собственной значимости, но имела весьма смутные представления о новой королеве наук – истории. «Мой дорогой, история самый интересный и просвещающий предмет. Она должна занять первое место в образовании наших людей; язык и арифметика не столь необходимы». Ее вдохновляли пророчества «шведского ясновидца»; она внимательно слушала выступления рейхслейтера, разделившего человечество на три группы: добродетельных, трудолюбивых крестьян, к которым относятся немцы и японцы; кочевников – русских и торгашей-паразитов, вроде британцев, американцев и евреев; она внимала речам фрау Бранд, автора геополитического романа, которая убеждала ее, что «Рузвельт, Черчилль и Сталин просто марионетки в руках еврейского правительства». Все это она обрушивала на своего приземленного и редко возражавшего мужа, считая необходимым наказать «этого идиота учителя», который вводит детей в заблуждение относительно Карла Великого и саксонцев. Необходимо, по ее мнению, изучить времена Карла Великого. «Мы до сих пор ощущаем последствия его политики; он дал возможность еврейскому христианству получить точку опоры на нашей земле!»
Но фрау Борман была не только теоретиком нацизма; она являла собой достойный пример практика. Мало того что она покорно произвела на свет десять нацистских детей (один умер в раннем возрасте), так еще была готова, чтобы ее муж способствовал воспроизводству детей. Отсюда комический эпизод с актрисой М.! В письме от 21 января 1944 г. Борман, ликуя, информирует жену, что ему удалось совратить М. «Теперь она моя, и я счастлив. Теперь я чувствую себя счастливым вдвойне и вдвойне женатым». На это сенсационное сообщение Герда отвечает как истинная нацистка. Конечно, она ответила, что в полном восторге: «Какая жалость, что такие замечательные девушки не должны иметь детей». Почему бы ей и М. не объединить усилия? И вообще, с помощью тщательно отлаженной системы дополнительных браков можно было бы гарантировать регулярный приток новых членов партии. Почему, к примеру, у ее мужа не может быть двух жен? Почему бы не легализовать двубрачие, как это было в конце Тридцатилетней войны? Герда взялась за составление проекта закона по данному вопросу... М. регулярно появляется в ее письмах. К сожалению, при более тщательном рассмотрении у М. оказались изъяны. «Она не верующая, но в то же время не совсем свободна от христианской веры», – пишет фрау Борман и просит мужа «очень аккуратно объяснить» ей языческие доктрины. Борман следует совету жены. В любовном письме, начинающемся с обращения: «Моя дорогая М.», он дальше привычным канцелярским языком пишет: «Несколько дополнительных замечаний по предмету, ранее обсуждавшемуся, а именно...»