Письма к императору Александру III, 1881–1894 - стр. 117
Ясно, что «новые правила» не доверяют уездному присутствию власти закрывать заведения, не взирая на то, что последние гораздо компетентнее и заинтересованнее в этом вопросе губернских присутствий. Следовательно, опять-таки незаметное противодействие возможности бороться с пьянством…
Еще яснее это видно в тексте пункта 45.
«45. Общества трезвости, приходские попечительства и братства, церковные советы, а также частные лица, которые пожелают содействовать обнаружению допускаемых виноторговцами нарушений, могут заявлять о таких нарушениях учреждениям и лицам, на коих возложен надзор за производством питейной торговли».
Кто знает деревенскую жизнь, тот поймет, какая насмешка заключается в пункте закона, дающем обществу трезвости право заявлять о нарушениях питейных правил акцизному ведомству (не нарочно ли оно не названо в правилах и заменено просто: «Лиц, на коих возложен надзор за производством питейной торговли»!!!). Воображаю священника, выступающего против кабатчика своего села с доносом к акцизному чиновнику, и то, что из этого доноса выйдет…
На этом останавливаюсь пока… Довольно и сказанного, чтобы навести на вопрос: не тяжкий ли грех лукавства приняли на свою душу относительно бедной России составители «новых правил о питейной торговле»?
Четверг 24 октября
Сегодня главное событие дня это приказ об исключении князя Болгарского из списков русской службы[251]. Везде слышал отзывы сочувствия этой мере. Сегодня в «Нов[ом] времени» появилась интересная беседа корреспондента с митрополитом, бывшим членом депутации, ездившей к Государю в Данию[252]. Интерес этой беседы заключается в том, что причину скверного духа в болгарской интеллигенции, духа безбожия и нигилизма, охватившего все слои и все возрасты болгарской интеллигенции, он, митрополит, между прочим относит и к русским. Это весьма грустная, но истинная правда. Болгария, по его словам, в эти годы видела близко таких русских, которые приезжали к ним как будто хвастаться и кичиться своим безбожием и нигилизмом и проповедовать ненависть к русскому государству, как к Православной Самодержавной Империи. Эти русские были первыми апостолами нигилизма в Болгарии, а вторыми апостолами явились болгары, воспитанные в России. Все они, без исключений, являлись в Болгарию без религии и грубыми материалистами. Науки они приобрели мало, а безверия и беспринципности много. Во главе таких питомцев русской школы был [П.] Каравелов!
Что будет с этою Болгариею? Безысходно мрачно ее будущее. Единственным противовесом растлению в Болгарии могли бы быть русские офицеры, но пока князь Александр там, не будет русских офицеров; вот почему так нужно казалось бы, именно чтобы вновь послать в Болгарию русских военных, изгнание князя Болгарского.
Положение наше трудное. [Н. К.] Гирс умное и меткое сказал на днях слово: «Le sangfroid de l’Empereur sauve la position…»[253] Но боишься все минуты, и усложнений, когда хладнокровия не хватит в виду гадостей одних и безумия других.
Был у меня сегодня молодой князь [Э. Э.] Ухтомский, вернувшийся из Крыма. Он сын недавно умершего бывшего адъютанта В[еликого] К[нязя] Конст[антина] Николаев[ича][254]. В Крыму В[еликий] К[нязь] пожелал его видеть. Он ездил к нему в Орианду, в его жилище о 3 комнаты. В кабинете, где его принимал В[еликий] К[нязь], Ухтомского поразила масса пакетов, писем, тетрадей и записок, разбросанных по столу. С первого же взгляда бросается в глаза огромная корреспонденция и масса материала для чтения. Характерно, что [А. В.] Головнин выписывает «