Письма из замка дракона 3/3 - стр. 58

Я, опять перестав понимать, как это может быть слишком: Как это?!

Неудачливый строитель шочитлапана: Да, я тоже не ожидал такого. Все быстро привыкли: высшие силы одобряют все, что я считаю полезным. А значит, достаточно спрашивать меня. Или не спрашивать, а пытаться угадывать тайные желания. Наверное, это проклятие всякого фараона, императора, в общем, любого диктатора, правящего единолично. Жрецы, прежде, чем я успел об этом узнать, внушили народу, что жертвы все же нужны, только они должны быть добровольными. Эта добровольность меня сначала привела в замешательство – имею ли я право им мешать? Но когда гибель угрожает всем – а в этом никто не сомневался – обязательно найдутся те, кто пожертвует собой ради спасения всех остальных. В конце концов, у каждого есть близкие люди. А жрецам только дай волю… Количество героев стало увеличиваться, а жрецы стали убивать их все более мучительными способами. Объясняя это тем, что так жертва будет более значительной. А на самом деле, думаю, на потребу толпам, наслаждающимся кровавыми зрелищами. Когда я узнал, что уже игры в мяч… у ацтеков есть сложная игра в мяч, ольамани, не буду рассказывать правила, но команда должна долго тренироваться, если хочет выигрывать… так вот, вдруг оказалось, что они играют за честь быть принесенными в жертву, всей командой. И никто не пытался жульничать и играть похуже, чтобы остаться в живых. Ведь, чем больше жертва, тем лучше, и самая лучшая команда – самая лучшая жертва. Как бы уже жертва со стороны всех, кто любит смотреть, как играет эта команда. Представьте себе, что победителю рыцарского турнира достается, вместе со славой, не поцелуй прекрасной дамы, с шарфом которой он сражался, и не награда от короля, а мучительная смерть.

Подождав немного, чтобы до меня дошло, дракон продолжал: Я пытался переубедить их. Я обращался к героям, уверял их, что вовсе их жертвы мне не нужны. И, на самом деле, никаким другим богам тоже. Я обращался и к тем, кто сам не рвался в герои, но поддерживал их энтузиазм, демонстрируя обожание, а на самом деле заразившись жаждой крови. Когда империи угрожает опасность, говорил я им, неправильно жертвовать лучшими, чтобы остались худшие. Вы думаете, что так отсрочите конец, но посмотрите со стороны. Какое уважение вы можете вызвать таким поведением? Кто из богов сочтет его хорошим? Представьте, вы разделили всех жителей Анаwака поровну на лучших и худших, и всех лучших отдали жрецам. И даже, представьте, худшие при этом уцелели, поубивав лучших. Конец света за такое глупое поведение немедленно захочет вам устроить любой из ваших богов. В моих устах, казалось мне, это довольно убедительное свидетельство; но жрецы оказались убедительнее. Может, потому, что я, спохватившись, тут же оговорился, что не призываю их убить вместо того другую половину, и тем проявил неуверенность.

Но вы должны признать, мы опять уклонились от темы.

Седьмая беседа: Демон думает, что инквизиции не нужно преследовать его. Бедный. Это я иронизирую. Смешно же – как он может так думать?

Я, вспоминая: Да, верно, это я спросила, откуда вы. А перед тем сказала, что раз вы есть, нужна и инквизиция.

Оборотень грустно усмехается: Вы мне безбожно льстите. Все инки мира против вашего покорного слуги? А что я им сделал? Разве я еретик? Разве я утверждаю, что Библию надо понимать как-то не так, как считается правильным? Это не мое дело, как вам понимать ваши священные книги.