Письма и документы. 1917–1922 - стр. 16

Соображения дипломатического характера, опасения ложного истолкования отступают для нас на задний план перед могучим долгом участвовать в великой революции. Ваша политическая обязанность защищать это решение, вынужденное положением, не позволяя смущать себя заинтересованной демагогией шовинистов.

«Рабочая газета», 4 мая 1917 г., № 47

Дорогой товарищ!

Товарищ, который передаст Вам это письмо, уполномочен Сов[етом] Раб[очих] Деп[утатов] ставить в Стокгольме информац[ионное] бюро для Совета на весьма широких основаниях. Он обратится к Вам за содействием, и я надеюсь, что Вам удастся стать его сотрудником в этом важном деле.

От товарища Вы получите 75 руб. для дальнейших расходов на газеты (эти газеты для меня и Лапинского[56] остаются особым предприятием, независимым от более обширного списка газет для бюро и через его посредство самого Совета).

Приехав сюда, мы застали положение худшее, чем ждали. Большинство влиятельных меньшевиков[57], бывших до революции антиоборонцами, стали «революционными оборонцами» (Дан[58], Церетели[59], Чхеидзе[60], Скобелев[61], Ежов[62] и мн[огие] др[угие]). Они хотят мира, но думают его достичь сложным, медленным путем, не вступая в конфликт с Англией и Америкой, которые шантажируют Россию, а пока что зовут быть готовым не только к обороне, но и к возможному наступлению, если надо будет спасать союзников. Это – линия Советов, где солдатская стихия преобладает над пролетарской. Влиятельные меньшевики целиком ушли в работу в Советах и, не имея опоры в партийн[ой] ор[ганизации], растворились в них. Вступление в меньшинство на основе очень двусмысленной платформы, не исключающей возможности для буржуаз[ного] большинства тянуть с миром под давлением союзников, довершило дело. Большинство меныпев[истской] конференции одобрило эту линию. Петерб[ург], Харьков, Донец[кий] басс[ейн] и отд[ельные] пункты против. Мы остались «в меньшинстве». Большинство состоит из поколебавшихся интеллигентов и вчерашних «самозащитников», тянущих меньшевизм вправо к союзу с Плехановым[63]. Дикая демагогия Ленина[64] и Кº, к которому примкнул и Ленин[65], лишь толкает рабочих на этот путь оппортунизма. Мы заняли роль непримиримой оппозиции, остающейся в организации в надежде завоевать большинство, отвлекши вчерашн[их] единомышленников от самозащитников. Пока отказываемся от участия в ОК[66]и «Рабочей газете» [67], ставим свою газету и ведем в массах агитацию на платформе: немедленное общее перемирие для вступления в переговоры об общем мире.

Ларина[68] не видел, он нездоров. Если успею, попрошу и его деньги передать тов. Вайнбергу[69].

Пав[ел] Бор[исович] [Аксельрод] решил войти в ОК, чтобы изнутри влиять на них. Я считаю это бесполезным ввиду того, что ОК связан опасением помешать министрам, которые уже в плену своих собственных обязательств (они, входя в м[инистерст]во и получив согласие на формулу «мир без аннексий», обязались проводить «единство власти» и бороться против «разложения армии»).

Попрошу Вас о личной услуге: на Ваш адрес будут приходить для меня письма; пересылайте их, пожалуйста, мне по адресу: Ю. О. Цедербаум, Сергиевская, дом № 50, кв. 9 (у д-ра Гурвича). Всего лучше пересылать их с оказиями, когда письма будут приходить ко времени отправки курьера.