Письма героев - стр. 21

– Береги себя. Я же вижу.

– Сам не знаю, что случилось. Приеду, позвоню из конторы.

– Я в дороге буду. Вечером расскажешь, или заедешь, если быстро освободишься.

– Постараюсь.

Утро. Половина восьмого. На улицах уже сплошной поток машин. Люди спешат к трамвайным и автобусным остановкам. Никифорову пришлось останавливаться на перекрестках пропуская пешеходов. Лесной участок проснулся, будний день. Последний рабочий день недели. Несмотря на хмарь на небе, противный пронизывающий ветер, мелкая морось, люди спешили на работу. Многие в город.

На пересечении с Гражданским шоссе "Лебедь" Никифорова чуть было не зацепил крылом шальной "Рено", на повороте пришлось резко тормозить чтоб не вписаться в невесть откуда взявшуюся телегу. Повезло, вовремя вывернул руль. Утро. Всем надо на работу. Но не все успели проснуться. Бывает.

Дорожные происшествия не способствовали хорошему настроению. Погода давит. Та самая серая слякотная петербургская осень, которую Александр Сергеевич Пушкин предпочитал пережидать в Болдино. Увы, не все могут себе такое позволить.

Заезжать на стройку Никифоров не стал. Остановился на обочине недалеко от ворот. Прямо в машине надел кирзовые сапоги, набросил поверх шинели прорезиненный плащ. Встретили инженера в воротах. Оба мастера и десятник землекопов прибежали как заметили знакомый «Лебедь-32».

– Ведите.

За последние два дня на площадке мало что изменилось. Над недостроенным, зиявшим пустыми проемами корпусом возвышался спортзал. На крыше работали плотники, ставили стропила и стойки чердака. Порыкивал дизелем кран. Гудела бетономешалка. Рабочие сновали между складами и учительскими домами. Стройка жила своей жизнью.

Инженер остановился на краю котлована. Половину ямы занимала куча красного кирпича. Из земли торчал согнутый рельс распорки. Рядом с котлованом возвышался гурт черного торфа. Рабочие уже дошли до слабого грунта и вычерпывали речные отложения. Да вишь как вышло.

– Не успеем в срок, – выдавил Загребин, отводя глаза. – Недоглядели малость.

– Хорошо, что ночью обрушилось, а не днем. Стены смотрели? – голос инженера звучал уверенно. – Аккуратно положите наружную стену и вон ту колонну.

– В график не уложимся, – повторил мастер.

– Черт с твоим графиком! Слушай что говорю. Могут быть повторные обрушения, людей может задавить. Как слабые стены свалите, разбирайте кирпич. Ты, Савелий, ставь подсобников на сортировку. Шпунт не выперло?

– Стоит как вросший.

– Вот и раскапывайте дальше, раз нам такое решение выдали.

Решительный настрой владельца компании передался помощникам. Ребята повеселели, побежали расставлять рабочих, распределять уроки на день.

– Ох, задали Вы мне работу, Иван Дмитриевич, – покачал головой начальник Управления. – Вам не икалось, когда вчера Ошарин орал?

Разговор шел в том же самом кабинете на третьем этаже Министерства. Электрические люстры светят, паровые батареи греют, на столике в углу электрический самовар. Тепло, уютно, благолепно, вот только на душе от всего этого кошки скребут. Никифоров сидел за столом молча слушая хозяина кабинета.

– Насилу нашего товарища министра успокоили. Пока пар не выпустил, даже слушать не хотел.

– Раз ты меня на порог пустил, получается выслушал господин Ошарин.

– Выслушал. Значит так, – чиновник подался вперед. – Ввод школы в Гражданке переносится на весну сорок первого. Договор с твоей компанией продлеваем.