Писатель - стр. 19

И начинает тыкать ум, уткнувшись.

Жизнь человека, словно календарь,

Работа на кого-то до мозолей,

Души хватает на простой фонарь,

На выходной, поспать, нет больше воли.

Шалаш с названием: «Жильё»,

Практически, под всю зарплату.

Клещи в подъезде, да саньё,

Есть радость, боги в сон создали плату.

Тот самый чип, что запускает день,

Когда пред ним совсем уж надоел.

В одноповторность дарит сил на лень,

Есть то, что каждый день он ел.

Работа, дом – сарай, сон и еда,

Труд, в шалаше, и обнуление.

Сработал чип… по-новому тогда,

Как баг, – герой игры и обновление.

Чувак прикинул, что он был иным,

Была семья, и сына даже целовал.

Он был ему безмерным и родным…

Как он подобный круг порвал?

– Да, как и все! – Сам автор отвечает,

Он всем писателям пример.

Ведь в книге с жизни нагло подмечает,

Фантазии немного, из тех и этих сфер. —

Все вдруг головушку вздымают,

Очнувшись, видят, не они сейчас.

И светло так всю ясность понимают,

Что пролетел их «Человека час»!

Они ушли от юности своей,

От мечт и всех земных стремлений.

И вдруг в душе… в твоей… или в твоей,

Они – есть плод больших сомнений.

Герой увидел всю ловушку разума,

Тот милый сверху, но капкан внутри.

Так подарил он фразу нам:

«Мы лишь на теле космоса угри!»

Да, вот так просто и наивно,

Взял человек, и позабыл о прошлом.

Он ест, работает и мыслит примитивно,

Глотает боль и то, что тошно.

Когда он осознал, начнётся поиск,

Себя, мечты, и сына же, конечно.

Он созовёт извилин батарей и войск, —

Неосязаемой инфы, что слышится потешно.

Смешно, ведь мозг – как тело, просто мясо,

И сердце – мышца для прогона дней.

Как в вере, типа, для чего-то ряса,

А в двигателе мощность из коней.

А всё намного проще, – математика:

Плюс, минус, ноль и единица.

Движение – хаос, вечность – статика, —

Самопознание, а не больница!

Тем временем, наш Саша так завидует,

Что тот герой, которого он выдумал.

Как гончий пёс свою идею вдаль преследует,

Найти себя и сына. Мозг, как идол ран.

И всем понятно, что не сдвинется он с места,

А будет в вечность книги лишь строчить.

Как с ранних лет та нерабочая невеста,

Что мужу карандаш его решила заточить.

По книге, сцены очень быстрые,

Жизнь не сравнится с этой сказкой.

Но видеть могут глазки чистые,

Что время в жизни маслит лаской. —

Оно заметно, если на него смотреть,

Считать, ждать, и побыстрей листать.

Хотя, всегда оно поныне – впредь,

Ему стоять одно, что и летать.

И так устроено, лишь для пути,

Хотя бы мига человечества.

Нет счёта, не войти, и не уйти,

Начала нет, и нет пророчества.

Герой поймёт, что очень рядом он,

И все ему, что бесконечно дороги.

И только в голове его кордон,

Лишь зуд в башке кидает мусор под ноги.

Он сына обретёт в себе,

В буквальном – переносном смысле.

Загадку разгадает о судьбе,

И все вопросы, что повисли.

Хоть тут наш Саша всё осмыслит,

Поймёт, что пишет вечный сказ.

Останется внутри, что якобы на вылет,

А жить, как выдумать рассказ.

Не зря, все люди связаны, как нити,

Тем более, что сын с отцом.

Они единство в разности, как литий,

Две категории одним борцом.

Герой нашёл, и сына, и себя,

Или двоих в одном. Хотя, кого искать?

И всё закончилось любя,

Не нужно большего впускать.

Ан нет… писатель пишет продолжение,

Он вновь старается найти внутри-снаружи.

Ей-богу, чёрта наложение,

Как голышом, причём, на стуже.

Вторую часть он написал,

Понятно, очень любит мальчика.