Пирог с черёмухой - стр. 18

Но она быстро привыкает, начинает прыгать и плескаться, так что брызги разлетаются во все стороны бриллиантовым дождем.

От ее хохота пузырь тишины лопается, и все приходит в движение. Динарка вскакивает и встает на краю обрыва. Женька зовет ее, и она что-то кричит в ответ.

Нурик с Андрюхой уже негромко беседуют о своем, словно кто-то ненадолго поставил их разговор на паузу, а теперь включил снова.

Я оборачиваюсь.

Колька вытянулся на траве чуть поодаль от всех. Одна рука его согнута и прикрывает глаза от солнца. Локоть торчит вверх, и в рукаве футболки видны длинные темные волоски. Видеть их почему-то неловко, и я перевожу взгляд. Другая Колькина рука откинута в сторону. Кажется, что он спит, но, если присмотреться, заметно, как он протягивает травинки между пальцами, словно хочет разгладить. От этого на его руке красиво напрягаются мышцы, и мне очень хочется до них дотронуться.

Чтобы не смотреть на такого красивого Кольку, я встаю и иду прочь. Никто не замечает моего ухода.

Теленок поднимает голову и с любопытством смотрит на меня. Вытянув вперед руку, я осторожно приближаюсь, ласково повторяя:

– Хороший! Хороший мальчик! Не бойся! Ты умница! Ты красавец! Не бойся!

Теленок и не боится, он доверчиво тянет ко мне морду. Я дотрагиваюсь до его рыжей головы, провожу пальцами по едва наметившимся рожкам, по мохнатым вздрагивающим ушам, по белому пятнышку на лбу. От теленка пахнет теплом, молоком и прелым сеном. У него розовые губы в мелких шерстинках, а возле блестящих влажных глаз сидят мухи. Я сгоняю их и, гладя его большую красивую голову, все повторяю и повторяю:

– Ты мой хороший, мой красивый мальчик.

– Ну вы еще поцелуйтесь! – вдруг раздается за спиной насмешливый голос.

Я вздрагиваю всем телом и резко оборачиваюсь. Колька подкрался неслышно. Он смотрит, хитро прищурившись и чуть наклонив голову.

Давно он за мной наблюдает?

Щеки снова обдает жаром. И почему я вечно краснею?!

– Испугалась? – с наигранным участием спрашивает Колька.

Хочется ответить ему: «Да, черт возьми! Неужели сам не видишь?» Но, глядя на его наглую, самодовольную физиономию, я с вызовом отвечаю:

– Не надейся!

И быстро иду прочь. Колька шагает рядом, опережая меня на полшага и заглядывая мне в лицо. Он выше на целую голову. Он такой большой, что закрывает солнце.

– Смелая, значит, да?

Я трясу головой, словно отмахиваясь от назойливой мухи. «Смелая. Была смелая. А теперь не узнаю тебя и отчего-то боюсь».

– Что ты к ней цепляешься?! – Динарка все еще стоит над обрывом, уперев руки в бока, и смотрит на Кольку сердито и подозрительно.

– Влюбился, что ли? – со смехом добавляет мокрая и чумазая Женька, только что вылезшая из оврага.

– Да пошла ты, – грубо отвечает ей Колька.

– Что ты сказал? – вскакивает Андрюха, и его тон не предвещает ничего хорошего.

Он крупнее Кольки, но вряд ли его полнота может что-то противопоставить Колькиной силе.

Они исподлобья смотрят друг на друга, и я совсем не узнаю их.

– Ребят, да что с вами такое?

То, что я вижу, меня пугает. Я ехала к бабушке, зная, что приеду к друзьям, но они изменились. Все вокруг осталось прежним, только не они.

Никто мне не отвечает. Колька отводит взгляд, притворно зевает и плюхается на землю.

– Скучно… – выдыхает он, и это слово действует словно заклинание.