Пираты Венеры - стр. 8
– Безумие, Нейпир! На чем… на чем вы собрались лететь?
– Больше года мы строили ракету на острове Гваделупа, неподалеку от западного побережья Южной Калифорнии. Правительство Мексики оказало всестороннюю поддержку. Все готово, мой друг. Вплоть до мелочей. Я готов отправиться хоть сейчас… сейчас… сей…
И на этих-то самых словах он неожиданно пропал!
Вот стул, который он занимал… обратите внимание: не пропал и пропадать не собирался. Просто вдруг оказался пуст.
Никаких шорохов или свидетельств перемещений, никакого внезапного света или чего-нибудь специфического. Ничего! В кабинете кроме меня никого больше не было. Я был ошарашен до такой степени, что меня чуть не хватил удар. Вспомнил о том, что говорил секретарь о влиянии наркоза на мои умственные способности. Они заметно падали. А пушка заряжена! Заряжена пушка, я уже был полон Карсоном Нейпиром по пояс. Я как достоверная личность куда-то девался, сползал куда-то.
«Безумцы, как правило, не отдают себе отчет в том, что они сошли с ума», – подумал я.
Меня пробил холодный пот. Нужен, как правило, свежий здоровый человек без комплексов. Я решил вызвать Ральфа. Он-то уж без сомнения и свеж, и здоров, и, за исключением рабочего цинизма – неотъемлемой части его профессии, – комплексов не имел. Вот если бы он подтвердил, что посетитель был… Действительно был. И не просто оставил свои данные в приемной, а входил в мой кабинет… Вот тогда я мог бы вздохнуть с облегчением!
Но прежде, чем я успел что-либо предпринять, в комнату вошел сам озадаченный Ральф. Его каштановая гривка топорщилась, галстук был смят – видно, кулак на нем хорошо отдохнул. Глаза – со спелый ренклод каждый, не просто физиологически вытаращены. Не просто, а очень. Хочу сказать, так их не таращат и под зажимами у окулиста, какими мой милый Ральф их ко мне внес на побледневшем лице, когда неживым голосом вымолвил:
– Не волнуйтесь, сэр. У нас все славно. Только опять вернулся мистер Нейпир.
– Ральф, у меня рубашка какого цвета? – вне логики спросил я, преследуя очень конкретную цель – проверку зрения.
– Индиго, сэр, – без запинки ответил Ральф, по моему виду поняв, что именно такой и только такой ответ меня целиком удовлетворял. – А у меня?
– Я бы сказал, это цвет поджаристой вафли.
– Да, ее я и надевал утром, – пошарив у себя на вороте, заявил Ральф. – Тогда я спокоен в смысле своих глаз. А появились сомнения. Дело в том, что я, видимо, зазевался. Даже не заметил, как он вышел.
– Видимо, я зазевался тоже, Ральф.
– Мне казалось, будто его голос только что звучал в кабинете.
– Мне тоже так казалось… – сомнамбулически подтвердил я. И с облегчением вытер со лба пот. Мы не могли вместе с Ральфом одновременно сойти с ума. То есть, разумеется, могли. Теоретически. Но в разное время и где-нибудь в другом месте, не в офисе. Ну и определенно не оба сразу. – Нам остается проверить уши.
– Может, м-ру Нейпиру лучше войти? – поинтересовался он.
– Разумеется, – ответил я. – И ты тоже на этот раз останься.
И вот теперь слушайте внимательно, что случилось.
Карсон Нейпир вошел с улыбкой архангела и посмотрел на нас выжидающе. Потом, выбрав первым меня, протянул мне свою крепкую, загорелую руку. Я, находясь под воздействием его крайне активного обаяния, протянул свою и вновь сморщился – пястные кости снова едва не хрустнули! Но так легко, как полчаса назад, избавиться от этого пожатия не удалось. Он мне не руку жал, а, пожалуй, душу из меня выжимал. И внимательно так изучал мою реакцию, с такой чудной, скажу, улыбкой, за которую парфюмерные фирмы платят очень большие деньги. Потом он приоткрыл рот и еще более низким, чем прежде, голосом отрекомендовался: