Пират - стр. 60

Весь мой взвод и полк, скорбит о потере надёжного товарища, отличного бойца и гражданина. Понимаю, что сейчас мало что может вас утешить, но я должен сказать вам, что был горд быть командиром вашего сына. Сообщаю, что посмертно ему присвоено звание ефрейтора, а также Климов Н.И. награждён Медалью «За боевые заслуги».

23.02.2281 г.

Искренне ваш, поручик Корсаков В.К.»

Последнее, восьмое.

Отложив ручку в сторону, я сложил листок пополам и запечатал в конверт положив его в стопку подобных на краю стола. Да, да, вы не ослышались и не ошиблись. В конце XXIII века всё ещё существовали бумажные письма. Традиция командиров сообщать родственникам о гибели бойцов собственноручно, используя специальную гербовую бумагу и обыкновенную шариковую ручку прочно утвердилась в нашей армии. И это хорошо. Такие письма семьи погибших хранили как реликвию, которой по сути они и были. В нашей семье, конечно, такие тоже были.

Скорчившись от боли в боку, я откинулся на спинку кресла. Устал, будто весь день на полигоне занимался.

На руке завибрировал личный коммуникатор, сообщивший мне, что нужно срочно явиться на беседу со штаб-капитаном Елагиным только вчера прилетевшим на Новый Севастополь.

«Блин, опять опрашивать будут», – подумал я направляясь к входной двери и борясь с желанием упасть на кровать и накрыть голову подушкой. Сколько можно?

* * *

Поставив электронную подпись под документом, я повернулся к Елагину, который стоя ко мне спиной что-то разглядывал в окно.

– Закончил? – богатырского телосложения особист плавно повернулся к столу.

– Так точно, господин штабс-капитан.

– Скоро поручик ты тоже будешь штабс-капитаном, – произнёс комитетчик, пробежавшись взглядом по экрану планшета. – Вопрос уже решённый.

– Не знал.

– Вроде всё хорошо, – убрав компьютер в маленький дипломат Елагин спрятал руки в карманы и склонился надо мной. – Теперь знаешь. Кстати, всё хотел спросить, Виталий Константинович, как у вас самочувствие?

– Хорошо, – соскочил со стула я. – Готов к службе!

Странно посмотрев на меня, штабс-капитан, опустив свою лапищу на моё плечо усадил меня на место.

– Хоть мне-то не ври. Воропаев говорит шесть рёбер сломано, ключица треснула, сотряс, гематомы по всему телу…

– Да всё нормально, господин…

– Во-первых, не перебивай меня, – снова жёстко поставил меня на место особист заслонив собой свет из окна. – А во-вторых, набирайся сил. Тебе хотят целую роту доверить. Пока сто двадцать пять человек. Будешь их учить также как свой взвод. Справишься – цветы и награды. Не справишься – поставят замом к более опытному командиру. Рота будет экспериментальная. Что это значит не знаю, извини.

От слов Елагина меня вдруг прошиб пот. Ничего себе ответственность! Сотня с лишним бойцов, это не шутки.

– Дадут тебе конечно опытных офицеров в помощь. Прапорщика твоего на учёбу отправят на Жуков, чтобы до секунд-поручика поднять, парочку ефрейторов тоже. Сам выберешь кого, – продолжал удивлять меня штабс-капитан, накидывая на плечи чёрный кожаный плащ. – Тебя кстати, тоже.

– Что тоже? – сглотнул я и вытер потные ладони о сидение стула.

– На учёбу, – рассмеялся Елагин, взявшись за дверную ручку. – Чтобы освежить знания.

Уже переступив через порог, комитетчик обернулся и скривив тонкие губы, будто попробовав что-то горькое, спросил: