Пиранья. Флибустьерские волны - стр. 30
– Попридержи язык, кудрявенький! Какого черта вы вперлись на наше законное место? Чтоб тебе…
Остальное застряло у него в глотке – потому что рядом с теми двумя вдруг объявилось невероятно пленительное видение.
У планшира стояла темноволосая девушка в красной блузке, лихо распахнутой и завязанной узлом на загорелом животе. Что находится ниже, Мазур со своей позиции рассмотреть не мог – этакая спортсменка, комсомолка, отличница, такая приятная, что зубы с ходу свело.
– Челюсть подбери, – ехидно посоветовал за его спиной Лаврик.
Очень трудно подобрать челюсть, когда красотка в распахнутой блузке перегнулась через планшир, располагаясь над наблюдателем. Однако Мазур героически справился с собой и сказал все еще сварливо, но без прежнего напора:
– Тысяча извинений, мисс, но вы, как бы это деликатнее выразиться, заняли наше законное место. Все места здесь, изволите знать, пронумерованы и сданы в аренду по всем правилам. Если посмотрите на пирс, увидите там цифры, краской выведены. Поистерлись уже, но видны…
В ее ослепительной улыбке было что-то наигранное, отработанно штампованное, но карие глазищи были хороши, и вся она была чертовски хороша, хоть серенады под балконом пой.
– Ей-богу, это наше законное место, – сказал Мазур.
– Капитан? – повернулась она к седому.
Тот с несколько конфуженным видом почесал в затылке:
– А, так это вы и есть…
– Они самые, – сказал Мазур. – За это место, уж не взыщите, денежки плачены вперед…
Красотка, опершись обеими руками на планшир, вдруг лихо перемахнула через него и с высоты в несколько футов спрыгнула на палубу «Ла Тортуги».
– Ким!!! – прямо-таки взвыл в непритворном ужасе лысоватый. – Ну нельзя же так!
Не обращая на него ни малейшего внимания, девушка поправила волосы неуловимым движением, выпрямилась перед Мазуром, глядя на него с той же отработанно ослепительной улыбкой. Обнаружилось, что на ней, помимо алой блузки, имеются белоснежные шорты, а загорелые ноги столь же совершенны, как все остальное. Сразу видно, что она, в отличие от лысоватого, проделала на шхуне немаленькое путешествие, иначе так классно не загорела бы.
– Простите, пожалуйста, – сказала она вполне дружелюбно. – Нам тут сказали, что вы вернетесь поздно вечером, что вы всегда уходите в море на весь день, и мы думали, успеем выгрузиться…
– Бывает, – буркнул Мазур.
– Вы ведь – Джон Мариш, правда?
– Марчич, – въедливо поправил Мазур.
– Ой, я, серьезно, этого и не выговорю…
– Я и не требую, – сказал Мазур.
– Вы русский?
– Югослав, – ответил он, решив не вдаваться в детали, поскольку такие девушки, как явствует из жизненного опыта, с этнографией не в ладах. – Югославия – это поблизости от Италии, если вы слышали про Италию…
– Ну конечно. А вы, правда, ищете в море золото?
– Пытаемся, – сказал Мазур. – Интересно, кто раззвонил?
– Такой уж остров, – сказала девушка, безмятежно улыбаясь. – Тут все про всех все знают. Едва мы причалили и поговорили со смотрителем пирса, он про всех рассказал кучу интересного… – она протянула загорелую ладошку. – Я – Кимберли Стентон.
– Очень приятно, – сказал Мазур.
Девушка смотрела на него, право же, выжидательно, даже брови подняла, в ее взгляде определенно был немой вопрос… В чем тут дело, кто бы просветил?
Над головой хмыкнул лысоватый:
– Эй, Джонни, парень, ты вообще-то в кино ходишь?